Олигарх Степанков, двадцать лет назад перебравшийся в Москву из заштатного N-ска, богат, совестлив и несчастен: у него ни детей, ни любимой женщины, ни даже тещи. Переводчица Мила красива, умна, бедна и тоже несчастна: муж съехал, дочка-пианистка ослепла, перспектив ноль. На странице 50 олигарх и переводчица встретятся, а на странице 184 окончательно влюбятся друг в друга: "Она смотрела ему в глаза и чувствовала, что проваливается в этот серо-голубой омут безвозвратно... Он смотрел ей в глаза и чувствовал, что проваливается в этот зелено-серый омут безвозвратно".
Еще сотню с лишним страниц любовь этих двух разноцветных омутов будет преодолевать разнообразные преграды (роковые тайны прошлого, проблемы со здоровьем, коварный муж и т. п.), но к финалу плохие люди пойдут ко дну, а хорошие выплывут. Дочка-пианистка гениально сыграет Скрябина и прозреет, переводчица с олигархом поженятся, после чего все трое поедут в N-ск — строить семейное счастье на малой родине героя и поднимать с колен градообразующее предприятие...
В конце прошлого века издательство "ЭКСМО" считало детективный жанр исключительно мужским делом, а любовный — женским. Поэтому первые романы Юлии Латыниной выходили там под мужским псевдонимом, а фото автора для обложки обработали фотошопом, превратив даму в джентльмена. Если бы Олег Резепкин дебютировал в России именно в ту пору, маркетологи наверняка сделали бы из него не Олега Роя, а Ольгу и на рекламном снимке пририсовали бы ему копну легкомысленных кудряшек.
Сегодня читательская публика не столь консервативна, поэтому нужда в трансгендерных операциях отпала, и Олег Рой может, не таясь, обрабатывать ту же делянку, на которой трудятся Екатерина Вильмонт, Татьяна Устинова и Мария Метлицкая. Рой, кстати, иногда даже выигрывает у них — на контрасте. Ведь забавно, согласитесь, когда мужчина с лицом разочарованного молотобойца стенает о "невыносимом счастье", сюсюкает об "озорных чертиках" в глазах и "непослушных вихрах", а на десерт предлагает читательницам акробатический этюд: "Она всем телом потянулась к нему и, кокетливо заложив ногу за ногу, помахала сумочкой". Милые женщины, не пытайтесь повторить это дома!
Кроме вышеперечисленных писательниц, есть у Роя еще один объект для подражания — Дарья Донцова, чьи романы часто используются для product placement (скрытой рекламы). В романе "Шаль" каждый сантиметр печатной площади тоже расходуется с толком, бизнес есть бизнес. Приходят герой с ребенком, допустим, в ЦПКиО, и дитя тотчас же становится ходячим рекламным проспектом: "У каждого аттракциона своя касса. Это очень удобный и очень экономный вариант". Захотят влюбленные поесть — и их ждет реальный ресторан с конкретным названием, а мелодия любви будет ненавязчиво аранжирована треском кассового аппарата: "В этом дорогом месте и изысканные яства, и обслуживание были высшего класса: небольшие по объему и массе блюда умели насытить самого прожорливого гостя. Продукты здесь отличались свежестью и высоким качеством, что и было здешним фирменным знаком". Зайдут в другой ресторан, и касса опять—щелк! "Дизайнерское открытие по ресторанной части", "гвоздь нынешнего московского сезона". А когда героиня пойдет припудрить носик, product и тут как тут: "Туалет был верхом оригинальности по дизайну". Не переключайте каналы, рекламная пауза пройдет быстро.
За пять лет после дебюта в "ЭКСМО" Рой выпустил почти три десятка романов и производительности не снижает. "Муки творчества — это, тьфу-тьфу, не про меня, — гордо признается он в интервью. — Пишу сразу и при минимуме правок. Редактор меня тоже практически не правит". А зачем? Ведь и так хорошо: "путешествуя мыслями в прошлом, разогрел в микроволновке котлеты", "на краю сознания забрезжил вопрос", "у Степанкова что-то ворохнулось в груди", "дедова заповедь запала в память", "тяжелый спертый воздух неприятных мыслей" и пр.
Попробуй-ка, сделай такому писателю замечание — и услышишь в ответ, что у него "в месяц продается до 100 тыс. книг" и что решать, "насколько хорош тот или иной автор", должен читатель "своим кошельком", а не "горстка умников от литературоведения с претензией на избранность". По мнению Роя, народ предпочитает книги про "психически здоровых людей, вступающих в нормальные человеческие взаимоотношения", а вот литпремии дают книгам, содержание которых "сводится к богато расцвеченному нецензурной лексикой описанию всевозможной чернухи, гадости и грязи", а среди героев преобладают "маньяки и извращенцы".
Что ж, если учесть, что среди главных персонажей романа "Шаль" наличествуют друг-предатель, сектант-искуситель, садист-педофил и трое убийц (один из которых еще и маньяк, и извращенец), то автор явно нацелился на крупную премию. Вам, Олег Юрьевич, с собой завернуть или прямо здесь будете кушать?