JORG MULLER/AGENTUR FOCUS/DER SPIEGEL

Свободная пресса, открытые рынки – и при этом сильное государство, поддерживающее самых бедных: руководителям Бразилии удалось извлечь выгоду из глобализации и вместе с тем обойти ее законы.

Когда-то водитель автобуса Луис Бецерра, поднимаясь вечерами по обветшавшим ступенькам к фавеле Кантагало, мог думать лишь об одном. Мысль стучала в висок: как ему с женой и двумя дочерьми пережить эту ночь? Трущоба, прилепившаяся к склону горы высоко над пляжами Рио-де-Жанейро, казалась живописной идиллией разве что с борта экскурсионного вертолета, а вся поэзия сводилась к названию: "Петушиная песня".

В фавеле на каждом углу стояли торговцы наркотиками, обыкновенно разрешавшие споры при помощи оружия, гангстеры насиловали молодых женщин и грабили стариков. Они контролировали район, разгул насилия сводил на нет любые зачатки общественного порядка.

Теперь у Луиса Бецерры другие заботы: сортировка бытовых отходов и почтовые адреса. Макет образцово-показательной квартиры с миниатюрным диваном и встроенной кухней в его кабинете символизирует переход в средний класс. Сегодня жизнь Луиса определяется скромными житейскими мечтами, а не ночными кошмарами. "Наверное, вам все это не покажется сенсационным, — говорит мужчина с седыми волосами. – Что ж, не спорю, но поверьте мне: впервые за долгое время мы, простые бразильцы, ощутили на себе экономический бум, у нас впервые появилась надежда".

После того, как 67-летний Бецерра вышел на пенсию, жители фавелы избрали его главой Объединения граждан. Вместе с городскими властями и полицией он заботится о благополучии почти двадцати тысяч жителей Кантагало. Добивается, чтобы люди собирали бытовые отходы и прекратили сжигать пластиковый мусор. Помогает регистрировать дома, в большинстве своем возведенные без разрешения, и присваивать им номера, чтобы почтальон, который теперь появляется здесь регулярно, мог найти адресата. Бецерра призывает соседей не подключаться к линиям электропередачи мимо счетчика и исправно платить городу за коммунальные услуги. Он же принимает заявления о кражах – насильственные преступления в Кантагало стали редкостью.

Вместе с Unidade de Policia Pacificadora обходим улицы. Не так давно этот особый отдел полиции по зачистке трущоб силой занял фавелу, изгнал влиятельных торговцев наркотиками, организовал изъятие оружия у населения и теперь круглые сутки патрулирует улицы, чтобы обеспечить пусть напряженное, но спокойствие.

В тесных переулках, где стены расписаны граффити, царит подозрительность, многие скрываются в подъездах, едва завидев молодцеватых мужчин в форме, и только некоторые женщины сдержанно здороваются. К блюстителям порядка относятся с уважением, но без любви: это партнеры, чей "испытательный срок" еще не истек. Слишком уж часто в прошлом коррумпированные слуги государства шли на сделки с гангстерами. "Полицейские отворачивались, когда банды устраивали в фавелах разборки и попутно убивали нас в "микроволновке", как они называют сожжение заживо", — рассказывает один из обитателей Кантагало, не пожелавший называть своего имени. Людям в форме из команды капитана Ренато Сенны об этом известно. Они пытаются смягчать конфликты, действуя как можно осторожнее.

Сегодня Кантагало не узнать: повсюду открылись новые питейные заведения и магазины, где можно купить все, начиная с моющих средств и заканчивая презервативами. Благодаря федеральной социальной программе "Семейный бюджет" у покупателей стало больше денег. Матери, нуждающиеся в поддержке, получают 10—60 евро в месяц — дотацию, размер которой зависит от уровня доходов и числа детей. Правда, есть условие, соблюдение которого тщательно контролируется: дети должны ходить в школу, и им регулярно нужно делать прививки.

Так что же, Рио-де-Жанейро – хаотичный город самбы, еще десять лет назад безнадежно криминализованный и производивший жалкое впечатление, встал на путь перемен и скоро превратится в образец для других? Фривольность отступает, а прусский порядок переходит в наступление – и это в стране карнавала с трусиками-танга и туфлями на высоких каблуках?

Впрочем, удивительные перемены отмечаются не только в Рио-де-Жанейро, где катализатором для них служат грядущие эпохальные события — чемпионат мира по футболу 2014 года и Олимпийские игры-2016. Бразилия, о которой часто говорили, что это страна большого будущего и останется такой навсегда, поскольку правители действуют беспорядочно и ничего не могут довести до ума, переживает подъем. Крупнейшая страна Южной Америки входит в число государств БРИК — регионов роста, обладающих особенным потенциалом. Некоторые даже уверены, что Бразилия вот-вот сделает рывок и станет мировой державой.

Бразилия – это более-менее сбалансированный бюджет, низкая налоговая нагрузка и почти 100-процентный уровень занятости. Страна может уже в ближайшее время обогнать Францию и Великобританию и войти в пятерку ведущих экономических держав мира. Уже сейчас Бразилия, считающаяся переходной экономикой, помогает развивающимся государствам. А благодаря своим валютным резервам, превышающим $350 млрд, она входит в число стран, способных внести вклад в дело спасения Европы.

Эксперт по глобализации Николас Леманн в американском журнале New Yorker так описывает бразильское экономическое чудо: "Если сравнивать с крупнейшими экономическими державами, то Бразилия сумела сделать сразу три удивительные вещи: обеспечить высокие темпы роста (в отличие от США и Европы), гарантировать политические свободы (в отличие от Китая) и сократить неравенство между различными группами населения (в отличие практически от всего остального мира)".

Леманн нахваливает бразильцев так увлеченно, что можно поверить: всем правителям планеты нужно в обязательном порядке побывать на берегах Амазонки, чтобы узнать секрет хорошего управления. Международные организации, такие как Всемирный банк, и зарубежные политики, начиная с президента Соединенных Штатов Барака Обамы и заканчивая премьером Китая Вэнем Цзябао, признают заслуги бразильцев.

Но как руководству Бразилии удалось добиться таких успехов? Какими средствами оно воспользовалось, чтобы вывести страну в лидеры по качеству управления?

Бразилия в 22 раза больше Германии; ее население (192 млн человек) в два с лишним раза превосходит население ФРГ. К этому добавляется тяжкое бремя истории: разнородное общество, не слишком развитая экономика, нет давних демократических традиций.

На протяжении почти всей своей истории Бразилия была пешкой в чужой игре. Португальские завоеватели жестоко угнетали коренное население (индейцев), ввезли миллионы рабов из Африки и с ХVI и до конца ХIХ века нещадно эксплуатировали богатства региона. В XX веке страна жила от путча до путча, начиная с 1964 года на протяжении двух десятилетий ею управляла военная хунта, которая порой пользовалась активной поддержкой Вашингтона.

В начале 1990-х в экономике Бразилии наступил крах. Насилие наполнило улицы крупных городов, мафиозные группировки лесорубов хищнически истребляли реликтовые леса. В трущобах дети умирали от голода, в то время как отдельные личности бессовестно обогащались. Тогда государство не предоставляло своим гражданам даже самых элементарных услуг, индексация заработной платы не поспевала за гиперинфляцией.

Все это могло перерасти в революционную ситуацию, в апофеоз радикализма. Но на политическом горизонте появился умеренный социал-демократ, давший толчок переменам, – Фернандо Энрике Кардозо. Сегодня ему 81 год. В 1993 году он, будучи министром финансов, собрал под своим началом лучшие умы Бразилии, ввел новую валюту – реал, договорился о реструктуризации долгов перед иностранными кредиторами и устранил торговые барьеры. Отдельные компании, находившиеся под опекой государства, не выдержали такого курса лечения, зато доверие вернулось, потребление начало расти.

Кардозо пользовался инструментами, которые вполне могли бы быть позаимствованы из сборника правил "хорошего управления", который издает Всемирный банк. Бразильский лидер делает ставку на технократов, а не на политическую свиту, открывает страну, берет курс на ее экономическую интеграцию. За это Кардозо будет вознагражден: в 1994 году он одерживает победу на выборах, а четырьмя годами позднее остается на второй срок.

Правда, одной из ключевых целей "хорошего управления" — справедливого распределения благ – он так и не достиг. Этим займется его преемник, избранный на высший государственный пост в 2002 году, – Луис Инасиу Лула да Силва, председатель социалистической Партии трудящихся, в прошлом чистильщик обуви, рабочий металлургического завода и профсоюзный лидер, выходец из низов бразильского общества. Его первая жена и неродившийся ребенок умерли из-за отсутствия денег на нормальное медицинское обслуживание. Будучи президентом, Лула да Силва в январе 2003 года отправляется сначала на встречу мировых экономических лидеров в Давос, а несколькими днями позднее – на альтернативное мероприятие, проводимое в противовес Давосу: Всемирный социальный форум в Порту-Алегри. "На обеих площадках, — с гордостью вспоминает он, — я произнес одну и ту же речь о голоде и борьбе с ним".

Луле да Силве удается облегчить нужду обездоленных слоев за счет таких социальных программ, как Fome Zero ("Нет голоду"), на реализации которых он настаивает вопреки категорическим возражениям своих собственных советников, Всемирного банка и Международного валютного фонда. Президента упрекают в ассистенциализме — заботе о бедных, которая сводится к распределению подачек, — тактике, не рассчитанной на долгую перспективу. И тем не менее Луле сопутствует успех. За время его правления средний класс увеличивается на 20 млн человек, процент граждан, живущих в полной нищете, сокращается вдвое.

Responsive government, "отзывчивое управление" — так политологи и социологи называют стиль руководства, как бы предвосхищающий запросы и нужды избирателей, вовлекающий в решение проблем широкие слои общества и придающий им общую идентичность. В глазах миллионов бразильцев Лула воплощал этот принцип. Благодарность граждан обернулась высоким рейтингом и беспрецедентной поддержкой на выборах: в 2006 году да Силва получил 61% голосов, опередив соперника от социал-демократов. В конце 2010 года, когда Лула ушел в отставку, его популярность превышала 80%. Президент США Барак Обама, двумя годами ранее очаровавший 53% избирателей и потому сравниваемый с мессией, называет своего бразильского коллегу самым популярным политиком на Земле.

Избиратели, несомненно, были готовы избрать Лулу да Силву на третий срок. И, возможно, другие политики с таким рейтингом, как у него, не смогли бы противостоять искушению. Но Конституция Бразилии позволяет оставаться на этом посту не более двух сроков, и народный трибун не пожелал ее нарушать: верховенство права есть универсальный принцип "хорошего управления" — который, правда, соблюдается не во всех странах с переходной экономикой.

В 2011 году в президентский дворец в Бразилиа въехала бывшая участница подпольных вооруженных организаций Дилма Руссефф. Во многом она прямая противоположность харизматичному Луле: педантичная, прагматичная, зацикленная на работе. С самого начала Руссефф дала ясно понять, что и от других ожидает того же: заседания кабинета проводятся во второй половине дня в пятницу, презентации – по понедельникам в половине восьмого утра. Такие отговорки, как "это невыполнимо" или "давайте обсудим завтра", она поставила под запрет.

В отличие от Лулы да Силвы Руссефф незамедлительно карает за малейшие проявления коррумпированности: в первый же год она выставляет на улицу семерых министров. Глава государства неимоверно быстро знакомится с документами, у нее феноменальная память на статистическую информацию. На просьбу репортера Newsweek хотя бы примерно сказать, сколько рабочих мест создало ее правительство, она рапортует: "Один миллион и пятьсот девяносто три тысячи пятьсот двадцать семь за первые шесть месяцев".

Руссефф реализует стратегию, которая в глобальной дискуссии о "хорошем управлении" все более явно выходит на первый план: профессионализация труда политиков, готовность идти на эксперименты и умение учиться.

Опыт, полученный за годы работы министром энергетики и главой кабинета при президенте да Силве, привел Руссефф к выводам, диаметрально противоположным всем тем урокам, которые другие извлекли из процесса глобализации. В отличие от верхушки американских республиканцев и многих европейских неолибералов, она верит в руководящую и направляющую силу государства, в активную индустриальную политику, в рациональное использование налогов и возможность их повышения в случае необходимости. С недавних пор с финансовых транзакций уплачивается весьма ощутимый сбор. Заработная плата облагается специальным налогом в размере 1,5% от суммы дохода, идущим на развитие культуры. В то время как в других государствах "культурный" бюджет сокращается, Бразилия в рамках своей уникальной модели каждый год на 10% увеличивает расходы на театры, музыку и изобразительное искусство.

Несмотря на решительное вмешательство государства в экономику, регулирование и налоговую политику, крупный бизнес в стране процветает. Бразильские концерны стали важнейшими кормильцами всей планеты. Группа компаний Amaggi в Рондополисе (Центральная Бразилия) — мировой лидер по производству сои. Крупнейший в мире экспортер сахара и этанола Cosan из Сан-Паулу потеснил прежнего лидера – немецкую компанию Sudzucker AG. Бельгийско-бразильский холдинг InBev — номер один в пивоварении. Впрочем, Бразилия добилась впечатляющих успехов не только в производстве потребительских товаров, но и в области высоких технологий: компания Embraco участвует в производстве до 22% холодильного оборудования, продаваемого на мировом рынке. Авиастроительная корпорация Embraer занимает третье место в мире, уступая только концернам Boeing и Airbus.

Образцово-показательное государство Южной Америки явно и основательно выигрывает от глобализации. Из мирового финансового кризиса 2008 года оно вышло окрепшим. Но то, сколько еще будет сохраняться такая динамика, зависит от факторов, часть из которых не подвластна президенту Бразилии.

Реал считается одной из самых сильных валют мира, что огорчает не только туристов. "Бразильские инвесторы, которые приходят в мой лондонский офис, в последнее время признаются, что даже в Лондоне цены им кажутся вполне доступными", — рассказывает Джим О"Нилл, предложивший в 2001 году концепцию бурно развивающихся индустриальных стран и аббревиатуру БРИК.

 Сегодня О"Нилл возглавляет подразделение банка Goldman Sachs, управляющее активами (Goldman Sachs Asset Management). Бразилия все больше наводняется дешевыми, преимущественно китайскими, пластиковыми товарами, что убивает отечественные кустарные промыслы с их трудоемкими технологиями. Так, три четверти всей карнавальной продукции производится на Дальнем Востоке. Кроме того, бразильский рынок насыщен спекулятивным капиталом. Даже после неоднократного изменения учетной ставки (а в последний раз о ее снижении было объявлено в начале июня) бразильские 8,5% все еще остаются слишком привлекательными, чтобы ограничить приток средств, не способствующих развитию экономики страны. Чтобы не допустить перегрева экономики, правительство решило дополнительно охладить конъюнктуру. В результате Бразилия в прошлом году заняла среди государств БРИК последнее место по темпам роста (3%). Теперь президент Дилма Руссефф пытается переломить эту тенденцию.

Не исключено, что решающим фактором для будущего Бразилии станет нефть — полезное ископаемое, которое для столь многих стран оказывается, скорее, проклятием, чем благословением. Ведь это нефть создает благотворную почву для "плохого управления", для расслоения общества, коррупции и кровавых конфликтов.

Бразилия богата природными ресурсами. В стране имеются огромные массивы реликтовых лесов, которые нелегально вырубаются мафиозными группировками, все еще неподконтрольными правительству. Здесь находится больше половины плодородных земель континента, здесь более чем достаточно рек, пригодных для строительства ГЭС, хватает и минеральных природных ископаемых. В больших количествах добываются газ и нефть.

Залежи нефти у южных берегов Бразилии разведаны меньше шести лет назад; шельфовое месторождение в 300 км от Рио-де-Жанейро скрыто глубоко под водой. Его освоение связано с немалыми трудностями, но вместе с тем сулит огромную выгоду.

Концерн Petrobras, контрольный пакет которого принадлежит государству, имеет монополию на разработку нефтяных запасов. Petrobras — одна из крупнейших компаний в мире, ее оборот превышает $120 млрд. И у нее все еще впереди: пока Бразилия поставляет на экспорт всего около 800 тыс. баррелей в день, что не составляет и десятой части от экспортных объемов Саудовской Аравии.

Исследовательский центр Petrobras может показаться творением внеземных цивилизаций — правда, с зеленым уклоном. Белые своды и стеклянные, тепло- и шумоизолированные переходы выполнены по последнему слову экотехнологий. Энергетические потребности здания почти полностью покрываются за счет солнца и ветра. "Ископаемые виды топлива нужно беречь", — говорит главный инженер Жозе Фагундес Нетто на принадлежащей Petrobras смотровой площадке, расположенной на университетской территории на окраине Рио-де-Жанейро.

До 2015 года Petrobras намерен потратить на освоение своих офшорных месторождений $225 млрд, это "крупнейшие инвестиции в мире". Часть нефти залегает на глубине свыше 5000 м, причем последние 2000 м до вожделенного черного золота образует пласт соли. Задачи, стоящие перед буровиками, колоссальны, но, по убеждению Petrobras, их можно решить. "В вопросах глубоководного бурения мы лидируем в мире", — говорит Нетто с чувством собственного достоинства. Тем не менее даже бразильским специалистам в конце января пришлось устранять утечку, возникшую на глубине, из-за чего добыча нефти на Кариоке (пятом по размеру бразильском месторождении) была временно прекращена.

Как планируется, к 2017 году добыча нефти будет налажена на всех глубинах. А несколькими годами позднее — если все пойдет хорошо и обойдется без серьезных аварий — бразильский концерн может стать номером один в мире как по своей биржевой стоимости, так и по объемам добычи. Четыре новых нефтеперегонных завода, строительство которых ведется в настоящий момент, дадут возможность экспортировать не только сырую нефть, но и продукты ее переработки. Этот дальновидный шаг отличает Бразилию от таких нефтедобывающих государств, как Иран, Ирак или Венесуэла, которые на протяжении десятилетий продают нефть за рубеж, но сами временами вынуждены импортировать бензин и дизельное топливо.

О том, насколько важен концерн Petrobras для президента Бразилии, позволяет судить, в частности, новый состав руководства компании. Руссефф назначила на пост главы Petrobras 58-летнюю Марию дас Гракас Фостер — признанного эксперта в области энергетики, от типично бразильской истории восхождения которой просто захватывает дух. Фостер росла в фавелах Рио-де-Жанейро, подрабатывала, чтобы получить образование, параллельно растила дочь и за тридцать лет напряженного труда прошла все ступеньки карьерной лестницы: практикант, инженер на нефтедобывающей платформе, наконец, специалист, ответственный за добычу газа. Болельщица клуба "Ботафого", играющего в первой лиге, Фостер хорошо разбирается не только в ископаемых энергоносителях и тонкостях корпоративного управления, но и в футболе. Зато когда подчиненные пытаются увильнуть от работы, она шутить не будет. Как и ее высокопоставленная подруга, в таких ситуациях Фостер может вести себя очень нелицеприятно.

Как можно бороться с "голландской болезнью" нефтедобывающих государств, повсеместно впадающих в непотизм, и вместе с тем дать собственному народу возможность участвовать в прибылях от поставок сырья, до сих пор лучше всех демонстрировала Норвегия. Часть доходов страны поступает в государственный фонд, инвестирующий полученные средства, и для Petrobras это прекрасный пример. Правда, увязать пожелания мажоритарного акционера — государства и миноритарных акционеров в Бразилии с ее переходной экономикой может оказаться намного сложнее, чем в условиях устоявшейся скандинавской демократии.

Но давайте вернемся в Рио-де-Жанейро. На окраине исторического центра, в двух шагах от черной высотки, в которой размещается городская администрация, возвышается здание с зеркальным фасадом. Футуристическое снаружи, изнутри оно напоминает центр управления полетами из киноэпопеи "Звездные войны".

Почти четверть кариоков, как называют себя почти 6 млн жителей Рио-де-Жанейро, обитают в трущобах — и только в малой части фавел удалось установить мир. К тому же многим кварталам угрожают оползни, случающиеся каждый год в сезон проливных дождей. Поэтому в 2010 году город создал новый Центр мониторинга.

Мужчины в белых комбинезонах не сводят глаз с гигантской стены с мониторами, на которых постоянно обновляется информация: виртуальный Рио-де-Жанейро, меняющийся в режиме реального времени. 560 камер высокого разрешения, установленных по всему городу, позволяют просматривать перекрестки, станции метро, рыночные площади, пляжи. Метеорологический спутник поставляет свежие сведения о надвигающейся непогоде. На наиболее опасных склонах 66 фавел городская администрация установила сирены, которые могут заблаговременно предупредить об опасности. 400 работников трудятся круглые сутки, регистрируют преступления и несчастные случаи, пожары и отключения электроэнергии — и незамедлительно передают информацию полицейским, пожарникам и медикам. В скором времени планируется обеспечить доступ к данным центра мониторинга для всех желающих через Интернет, чтобы люди знали, от поездок в какие районы города в тот или иной момент лучше воздержаться.

Центр мониторинга для бразильцев разработал американский компьютерный мультиконцерн IBM, его стоимость составила 11 млн евро. В IBM рассчитывают на заказы из других столиц мира, если система в долгосрочной перспективе хорошо покажет себя.

Впрочем, авторами идеи стали не североамериканцы: мэр Рио-де-Жанейро 42-летний Эдуардо Паэс достаточно точно сформулировал для ИТ-специалистов свои пожелания. Сегодня он с гордостью говорит: "Я хочу, чтобы в нашем мегаполисе было меньше неравенства. Конечно, для этого нам еще предстоит кое-что сделать, но мы на правильном пути. Мы хотим, чтобы Рио стал образцом для других городов мира".

Паэс управляет Рио-де-Жанейро так же, как Дилма Руссефф – Бразилией: с прусской строгостью. На пляже Копакабана гриль объявили вне закона, равно как и футбол до 17 часов. Мэр понимает, что реализовывать такую политику можно не всегда и не при всех обстоятельствах. "Мы не хотим превратить наш город в подобие Лозанны или Цюриха", — успокаивает он.

Впрочем, пока что в фавелах с их феерическими бесшабашными ночами о такой опасности говорить преждевременно. Гибрид поклонников самбы и сторонников прусской дисциплины пока вывести не удалось.

Читайте в следующем номере:

КНР: стратегия Go West, или Как руководство в Пекине осваивает отсталые провинции страны. 

Источник