Необыкновенное «Чудо», или 128 дней Содома

Рената Литвинова сделалась феей

Фото: Кадр из фильма «Мелодия для шарманки»

В конкурсе Московского фестиваля лидируют картины выходцев из стран СНГ

Стас ТЫРКИН — 22.06.2009

В грузино-немецком «Посреднике» Дито Цинцадзе – путаном и неловком «черном фильме» из страшной тбилисской жизни - действует некрасивый и похотливый англичанин, приехавший по опасному секретному делу.

 По ходу сюжета он знакомится с русской проституткой (актриса Виктория Исакова играла бесноватую в «Острове» и еще одну проститутку в «Точке»), которая, выполнив свои профессиональные обязанности, в качестве бонуса танцует ему русский народный танец в духе ансамбля «Березка». На следующий день англичанин решает овладеть своей русской знакомой на кладбище. Место свидания было выбрано очень удачно, поскольку по пути англичанина заколол другой секретный агент,  – страдающий немолодой грузин, мечтающий «соскочить с крючка» теневых структур.

 Рената Литвинова сделалась феей

«Посредник» изо всех сил старается нарисовать образ мира, в воздухе которого разлиты коварство, порок и опасность, но на такие глобальные обобщения он явно не тянет. Эта сложнейшая задача по плечу лишь по-настоящему выдающимся режиссерам, каким, без сомнения, является Кира Муратова, чью новую картину «Мелодия для шарманки» (она представляет в конкурсе ММКФ Украину) уже сравнивают с ее знаменитым фильмом-диагнозом «Астенический синдром», потрясшим наше общество в перестройку. В «Мелодии…» Муратова снова ставит убийственно точный диагноз.

Но делает это, однако, отнюдь не в форме радикального манифеста. В качестве жанровой рамки Муратова выбирает …. «святочный рассказ», рождественскую сказку «по мотивам» тех, что писали Диккенс и Ханс-Кристиан Андерсен.

Рождественская история, разумеется, невозможна без волшебства

По заснеженным улицам Киева, заглядывая в чужие благополучные окна, бродят в поисках отца голодные и холодные дети - брат и сестра, после смерти матери сбежавшие из дома, чтобы избежать  разлуки в приютах. Сказать, что в предрождественской суете никому нет до них никакого дела, будет сильным преувеличением.

Наше первобытное общество потребления вконец ожлобилось и одичало, утратив всякие моральные ориентиры, разучившись отличать подлинное от мнимого. Бедняки уже не оказывают друг другу посильной поддержки, а, повинуясь законам стада, напротив, норовят украсть у ближнего и избить слабого.

Дети, работающие профессиональными попрошайками и «озвучивающие» тот же текст, что и  реальные сироты, имеют гораздо больше шансов получить милостыню. Зажравшиеся клиенты супермаркета, ради развлечения ворующие с полок деликатесы, пользуются полной безнаказанностью, а несчастную сестрицу Аленушку, похоже, упекут в колонию за попытку стащить для брата буханку хлеба.

Рождественская история, разумеется, невозможна без волшебства. И оно случается, когда персонаж Олега Табакова, приметив замерзающего мальчика, присылает за ним свою жену – Ренату Литвинову, выступающую в функции сказочной феи. Но свидания с феей не состоится. В жизни некоторых людей чудес не случается, настаивает Муратова. В то время как жизнь других – сплошная сказка. Справедливости не ищите. На судьбу обижаться бессмысленно. Все претензии – наверх.

Комсомолка впала в кому

Наверх апеллирует и российский режиссер Александр Прошкин («Холодное лето 53-го...»), в своем фильме, наоборот, утверждающий, что в жизни, какой бы она ни была, всегда есть место чуду.

В центре его трагикомедии под соответствующим названием  «Чудо» -  реальные события, известные как «стояние Зои» (дело было в Самаре в 1956 году). Для обострения конфликта Прошкин и сценарист Юрий Арабов («Юрьев день») перенесли действие в год смерти Сталина. Не дождавшись приезда кавалера на день рождения, героиня картины комсомолка по имени Татьяна пустилась в пляс с иконой Николая Чудотворца, да и застыла с нею в руках, неожиданно впав в кому.

Так и простояла она долгих 128 дней, сея вокруг себя смятение и священный ужас.

По отношению к этому невероятному происшествию проявляют себя основные действующие лица картины – журналист областной газеты, приехавший писать разоблачительный фельетон на тему религиозного фанатизма (Константин Хабенский), местный священник, ради спасения Храма взявший грех на душу и объявивший пастве, что «чуда нет» (театральный режиссер Виктор Шамиров) и, наконец, Никита Сергеевич Хрущев собственной персоной (Александр Потапов), как мистер Вульф у Тарантино, быстро разруливший безвыходную, казалось бы, ситуацию.

Итак, чудо возможно, утверждают Арабов и Прошкин. Только готовы ли к этому люди? И нужно ли оно системе, какой бы либеральной она ни была?

Источник