Журналист Максим Соколов -- об особенностях формирования оппозиционной повестки дня

Максим Соколов. Фото: Глеб Щелкунов

За две недели до 12 июня Д. Л. Быков, С. Б. Пархоменко и О. Е. Романова решили дистанцироваться от А. А. Навального, С. С. Удальцова, Е. С. Чириковой etc. с их «Маршем миллионов» и провести собственное собрание с довольно конкретной повесткой. А именно: как добиться проведения общемосковского референдума по вопросу о судьбе нынешней Мосгордумы.

Такой поворот от смелых мечтаний о невозможных переворотах к постепенной и реалистической тактике не мог не радовать. Никто и не говорит, что в Москве и России все хорошо и прекрасно, но вообще-то в политике весьма важна объективная оценка сил. На основе которой можно отличать смелое, но бесперспективное наездничество, от работы на обретение реального преимущества.

Идея насчет МГД была по реальному разряду, поскольку сочетала в себе привлекательность, легальность и принципиальную исполнимость. Привлекательность -- поскольку не надо быть заядлым белоленточником, чтобы желать для своего 12-миллионного города сколь-нибудь реального представительства и сколь-нибудь работающего городского собрания. Легальность -- поскольку расширение границ Москвы с необходимостью ставит вопрос о новых органах власти. МГД избиралась в прежних границах и с прежним набором округов. Теперь все изменилось -- стало быть. Это уже не говоря о несравненных выборах в МГД в 2009 г., а также об анекдотической численности собрания -- 35 душ на 12 миллионов населения, которую Ю. М. Лужков твердо отстоял даже вопреки прямой воли федеральных властей. Наконец, исполнимость, хотя и не обязательно легкая, в том, что отбить столь обоснованную инициативу (особенно при наличии сколь-нибудь широкой поддержки) -- задача нетривиальная. Это вам не «Бандупутинаподсуд!», это сплошной лоялизм.

А успешное занятие даже небольшого плацдарма (хотя парламент 12-миллионной столицы -- это плацдарм не столь уж небольшой) включает политический мультипликатор. Показ того, что «Yes, we can!», причем we can чего-то разумного и конкретного, привлекает сторонников и способствует успеху новых начинаний. При разумном проведении и -- как без того? -- необходимом везении могло бы и сладиться.

Но далее тут же вступает в силу известное «Оборони меня, Боже, от друзей». Слово «референдум» подхватывает крайняя оппозиция, т. е. люди либо откровенно маловменяемые, либо откровенно подражающие П. С. Верховенскому с его принципом «Я ведь мошенник, а не социалист, ха-ха!».

Депутат И. В. Пономарев начинает «Организацию агитации за проведение революционного референдума РФ». Для полноты картины -- под эгидой МХГ и ее председателя Л. М. Алексеевой. Для тех, кто помнит, что означал эпитет «революционный» применительно к процедуре – «революционная законность» etc. -- саморекомендация довольно интересная. Параллельно составители освободительного манифеста требуют всероссийского референдума по новой Конституции, причем все это ради лишь сокращения срока президентской инвеституры и перераспределения полномочий между президентом и правительством. Для чего вроде бы достаточно и парламентской процедуры -- тем более, что по расчету авторов к этому моменту парламент будет уже у них в кармане. Но нет, референдум, ибо слово звучное. Замыливание идет неудержимо -- при том, что референдум инструмент сильный, но обоюдоострый, с ним, как с хирургическим скальпелем, надлежит обращаться с великой осторожностью.

Но это в любом случае было неизбежным. То, что невменяемые вкупе с последователями П. С. Верховенского обязательно сядут на хвост -- в политике иначе не бывает.

Иное дело, что к добиванию разумной инициативы подключился еще и вроде бы числящийся по разряду умеренных писатель Г. Ш. Чхартишвили. Причем подключился с такой убойной силой, что оставил непримиримых далеко за собой. Ему так понравилась идея, что он предложил трудящимся предлагать темы ad referendum, трудящиеся отозвались, и в итоге теперь вместо одного четкого и дающего победные возможности вопроса предлагается рассматривать уже пятнадцать. Касательно собственно МГД, где полностью путается резолютивная (что сделать с МГД) и мотивировочная (почему это следует сделать) часть, касательно мигалки С. С. Собянина, касательно выборности мировых судей, касательно партии «Единая Россия». Все до кучи и несообразно ни с законами логики, ни с законами психологии. 15 разнородных вопросов – верный способ сбить аудиторию с толку и запутать, причем именно тогда, когда исходная диспозиция довольно ясна, и надо всего лишь пользоваться случившимся преимуществом. И уж тем более с законами тактики. Даже не нужно быть сочинителем военно-исторических романов, чтобы знать, что залог успеха есть концентрация сил на направлении главного удара, а нанесение ударов растопыренной пятерней есть залог поражения.

В результате изначально грамотная идея свелась к диспозиции растопыренной пятнадцатерней. Зачем такую идею подарил писатель, понятно, он того и не скрывал.  Как человек, который богато наделен способностями к цветистой велеречивости и гораздо более экономно наделен умственными способностями, он любит гулять, выпасать, выступать, словно пава, порождать кипение мысли и творчество масс etc. Главное – это шашечки, а ехать или не ехать есть дело пятнадцатое. А если прогуляем все полимеры (В. И. Ленин в таких случаях поминал Балалайкиных, которые все пробалалают) – не беда, придумаем новые.

Бог бы с ним, с писателем, но ведь и авторы идеи, полностью уступившие инициативу, обещавшую успех, подтвердили старую мысль. Недостаточно получить в дар философский камень (по обычаям сего времени – философский полимер). Чтобы извлечь из него пользу, надо не то, чтобы даже быть философом, но все-таки как-то получше напрягать волю и разум.

Источник