Продолжается 23-й открытый российский кинофестиваль
Фестиваль кино
Первые фильмы конкурсной программы фестиваля "Кинотавр" позволяют говорить о нем как о литературоцентричном: то писатели превращаются в режиссеров, то режиссеры ведут себя как свободные литераторы, не связанные жестким договором с издательством и предлагающие вместо цельного фильма сборник рассказов, необязательно жестко скрепленных между собой, или вообще вольных заметок на полях. Из Сочи — ЛИДИЯ МАСЛОВА.
Самые честные из участников основного конкурса "Кинотавра" прямо выносят в название свои литературные намерения, которые, впрочем, иногда пересекаются с телевизионными — такое впечатление производит, например, фильм Дмитрия Фикса "Белый мавр, или Три истории о моих соседях". С первого же взгляда, то есть с появления в кадре страдающей героини Екатерины Стриженовой, картина производит впечатление концентрированной сериальной кислоты: режиссер Дмитрий Фикс и сценарист Максим Стишов, плотно сработавшиеся на телефильме "Все мужики сво...", предлагают и в киноформате аналогичный безжалостный взгляд на отношения между разнополыми представителями процветающего среднего класса. "Белый мавр", отчасти опирающийся на Шекспира и использующий в качестве лейтмотива сцену, где Отелло (Андрей Соколов) душит Дездемону, выглядит идеальной пародией на телесериал, главная прелесть которой заключается в абсолютной серьезности создателей.
С другими конкурсными картинами ясности меньше — практически невозможно сказать, пытаются ли они по-настоящему закошмарить зрителя или все-таки происходящее на экране стоит понимать в ироническом переносном смысле. Наиболее двойственное ощущение производит, пожалуй, режиссерский дебют писателя Всеволода Бенигсена "Аварийное состояние", сконструированный из четырех новелл. Если в "Белом мавре" объединяющую драматургическую функцию выполняет театральный эпизод удушения неверной жены, в "Аварийном состоянии" ключевым визуальным образом служит находящаяся в аварийном состоянии пятиэтажная хрущевка, где живут персонажи картины. Основной философский вопрос — нужно ли снести непригодный для жилья дом или придется прибегнуть к длинному и трудоемкому капремонту — авторы фильма решают в традиционном российском духе, когда очевидный вроде бы факт — "так жить нельзя" — входит в хроническое противоречие с убеждением, что жить именно так все-таки придется.
"Аварийное состояние", сделанное неопытным в кинематографическом отношении человеком (хоть и окончившим киноведческий факультет ВГИКа), производит именно благодаря грубости и сырости выделки более живое и искреннее впечатление, чем гладкая, хорошо пропеченная драма Василия Сигарева "Жить" — в ней автор уверенно практикует тот же эффективный творческий метод, что и в предыдущей, полюбившейся критикам картине "Волчок". На этот раз Василий Сигарев добавляет к обычной повседневной российской жути сильный элемент потустороннего и инфернального. В сущности, половина персонажей — покойники, но их присутствие в мире живых только дополнительно подчеркивает необходимость жить дальше, вопреки вроде бы совершенно ясной и очевидной невозможности жить в так чудовищно, некрасиво и несправедливо устроенном мире. Опытного кинозрителя, уже привыкшего к тому, что аварийное состояние — это естественное и нормальное состояние российского обитателя, такие фильмы, как "Жить", уже не очень пугают — в этом смысле более сбалансированным, гармоничным и мудрым представляется юмористический подход к ужасам российской жизни, какой демонстрирует в первой половине кинотавровского конкурса фильм Михаила Сегала "Рассказы". В полном соответствии с названием картина состоит из четырех рассказов, объединенных в одной рукописи, присланной в издательство молодым автором. Первая из новелл, "Мир крепежа", уже успешно проехалась по различным кинофестивалям — теперь Михаил Сегал добавил к ней три аналогичных по абсурдистскому юмору истории, разных по жанру, но одинаково убедительно иллюстрирующих тотальную человеческую беспомощность в попытках контролировать и рационально обустраивать свою жизнь. Чем настойчивей персонажи картины стараются поставить свое существование на какие-то надежные, крепкие, рациональные рельсы, тем больше они приближают то или иное "аварийное состояние"; чем разумней и правильней они пытаются себя вести, тем нелепее и комичнее оказываются побочные эффекты,— и эта сюрреалистическая цельность авторского мировосприятия спасает картину от распада на несколько литературных анекдотов: как Шекспир помогал Дмитрию Фиксу в "Белом мавре", примерно так же и в "Рассказах" лично Александр Сергеевич Пушкин материализуется, чтобы хоть ненадолго удержать крепления расползающегося и трещащего по швам мира и внести в него хоть немного смысла.