Филолог Максим Кронгауз — о том, что показал «тотальный диктант»

Максим Кронгауз. Фото из личного архива

21 апреля в России — и не только в ней — прошел «тотальный диктант». Его придумали в 2004 году студенты Новосибирского государственного университета. Сначала это было факультетское мероприятие, но в 2009 году из него решили сделать нечто большее — и пригласили прочитать текст филолога-певца Псоя Короленко. Дальше — больше. Известных писателей попросили написать сам текст для диктанта. Его писали Борис Стругацкий, Дмитрий Быков и — в 2012 году — Захар Прилепин. Мероприятие приобрело размах и популярность. В этом году в нем участвовало около 14,5 тыс. человек в более чем 80 городах России и мира (например, в Новой Зеландии).

В «тотальном диктанте» мне нравится всё, кроме названия. Писать диктант всей страной придумано не нами (вспомню хотя бы Францию, где финалы диктантов показывались по телевизору), но все равно здорово, что до нас докатилось. Около 15 тыс. добровольцев вполне достойное количество. География тоже впечатляет. Привлечение популярных писателей в качестве авторов — отличная идея. Журналисты тоже откликнулись: о диктанте писали и говорили. В названии же меня пугает слово «тотальный», вызывающее ассоциации скорее с запретами, чем с поощрением. Давно стало понятно, что штрафами грамотности не добьешься. За диктант, впрочем, никого не штрафуют, и слово «тотальный», скорее, вводит в заблуждение. Диктант совершенно добровольный и относится как раз к тем мерам популяризации грамотности, которые гораздо более действенны, чем наказания. В общем, да здравствует пряник, а не кнут! Иначе говоря, языковая политика должна строиться на пирогах да пышках для грамотных, а не синяках да шишках для неграмотных.

Казалось бы, всё хорошо. Но у «тотального диктанта» есть некоторые совсем не лингвистические результаты, о которых я и хочу сказать.

Начну с главного. Дело, которое задумывалось как радостное и веселое, поднимающее престиж грамотности, оказалось погружено в контекст всеобщего уныния по поводу русского языка. Вот хотя бы некоторые заголовки новостных заметок и статей об этом событии: «Тотальная безграмотность!», «Большинство участников «Тотального диктанта» получили «двойки», «Тотальный диктант» завалили на «двойку».

Вовсе не ура, что так много участников, которым интересно добровольно писать диктант, то есть проверить себя, преодолев лень и определенный страх, — а снова ужас-ужас, как всё плохо, какие мы все неграмотные. И еще на основе результатов делаются выводы, что грамотность наша постоянно падает.

Действительно, на первый взгляд результаты диктанта устрашающие. По предварительной выборке, пятерок всего около 1,5%, а двоек — более половины. Но ведь это был по-настоящему сложный диктант и писали его люди разных возрастов (самому старшему, например, было 95 лет). Последнее как раз не позволяет сделать вывод о падении грамотности. Для этого надо было бы замерять оценки студентов или старшеклассников хотя бы в течение 10 лет. Но об этом как-то никто не задумывается.

Кстати, большинство ошибок не относятся к разряду постыдных, мгновенно разоблачающих необразованность и безграмотность пишущего. Нет, это скорее ловушки, в которые может попасться вполне культурный человек. И культурные люди, не писавшие диктант уже много лет, попадаются.

Впрочем, один пример меня не то чтобы удивил, но огорчил. Во фразе «А ведь прежде всего мы существа общественные и живем по законам и традициям социума» очень многие выделяли «прежде всего» запятыми. Подозреваю, что еще лет 15 назад процент совершивших эту ошибку был бы меньше. Дело в том, что выделение словосочетания «прежде всего» запятыми нам уже много лет навязывает программа проверки орфографии, так называемый спелл-чекер. Вот даже и сейчас она мне подчеркивает как неправильное свое собственное название — требует, чтобы я писал его с одним «л». А я пишу в соответствии с новым орфографическим словарем. В общем, мысль моя проста: нашу грамотность сегодня формируют не столько словари, сколько спелл-чекеры и прочие компьютерные средства, которые далеко не безупречны, особенно в области пунктуации.

Но больше всего меня огорчила новостная заметка о том, что работы из пяти городов были дисквалифицированы из-за правок, внесенных явно после окончания диктанта. Послушайте, но ведь это добровольный диктант, за который не дают никаких премий и наград! Зачем же списывать и жульничать? Неужели ради того, чтобы родной город выглядел достойно? В этот момент вся радость добровольного диктанта сходит на нет. Веселое и увлекательное занятие превращается в унылый коллективный отчет о достижениях родного края на ниве русского языка. Но эта проблема никакого отношения к грамотности не имеет. И как избавиться от этой беды, я не знаю.

 Автор — директор Института лингвистики РГГУ

Источник