Максим Леонидов о детях, деньгах и новом мюзикле

Игорь Сахаров/фото из архва артиста

В понедельник Максиму Леонидову исполнится пятьдесят. Свой юбилей музыкант отметит на сцене БКЗ «Октябрьский» в компании Алексея Кортнева, Андрея Макаревича и экс-участников группы «Секрет». О том, как все начиналось, и будущих репетициях музыкант рассказал обозревателю «Известий».

— Максим, сегодня вы успешны, знамениты, любимы публикой. И кажется, так было всегда. Вы с самого начала строили себе вот такую, звездную карьеру?

— Нет, никогда. Это вообще «не про меня». Не хочу заставлять себя общаться с неприятными людьми. Не могу делать то, что меня разрушает изнутри. Я пробовал, честно. Когда был молодым, на моем пути встречались «полезные» персонажи, и происходили ситуации, когда хорошо было бы что-то предпринять для раскрутки. Например, в 80-е годы появилась группа «Секрет», меня заметили и пригласили вести программу «Шире круг». Быть ведущим на телевидении, мелькать на экране в то время, как и сейчас, было очень престижно. А тогда музыкальных программ было раз-два и обчелся. Я пошел. Мне дали сценарий, я прочел — и ужаснулся, понял, что не смогу произносить такие ненастоящие, чудовищно фальшивые, ханжеские слова. Я пробовал переделать текст, переписывал его «под себя», встречался с редакторами, но в итоге со скандалом ушел из программы. Увы, наш зритель привык слышать с экрана протокольные речи, произносимые с жутким телевизионным пафосом, с неестественной интонацией, не своими голосами. А попробуй заговорить с ним нормальным языком, человеческим, он тебя не поймет или, по крайней мере, тебе не поверит. Мне потом в жизни было еще несколько сигнальных звоночков: Макс, не делай того, что ты не можешь и не любишь, даже не пытайся! Я пытался — и помню, как мне было плохо. Точно так же я ушел из «Секрета»: больше не мог. Поэтому… какая уж тут карьера...

— А со стороны ваш творческий путь выглядит на удивление спокойным и благополучным…

— По-разному бывало, надо сказать. Ради денег мне приходилось заниматься абсолютно «не искусством»: был период жизни в Израиле, когда я брался за все подряд. Оглядываясь назад, вижу, что в целом все было действительно правильно и поступательно. Но это путь любви, а не сознательного построения какой-то пирамиды.

— Но вы ставите перед собой какие-то глобальные цели?

— Мне важно не утратить любви к тому, чем я занимаюсь. Боюсь, что мне вдруг станет скучно жить. И я всегда стараюсь делать только то, что мне интересно. Сейчас, например, мы с моим товарищем Александром Шавриным написали мюзикл по повести Валентина Катаева «Растратчики». Он принят к постановке в новом московском Театре мюзикла. Я надеюсь, что весной начнутся репетиции, а осенью состоится премьера. Даст бог, на ближайшее время это будет моей основной работой, и мне очень нравится этим заниматься. Кроме того, у меня дети малые, и это накладывает на мою жизнь некоторую ответственность. Мне важно поднять их на ноги, воспитать, увидеть взрослыми людьми. А в 50 лет, конечно, понимаешь эту ответственность гораздо больше, чем в 25.

— В общении со своими детьми вы всегда честны и откровенны?

— Хочешь не хочешь, но иногда жизнь заставляет показывать свою некомпетентность. Например, на какие-то вопросы из школьной программы по математике я не всегда могу ответить. Тогда просто говорю дочке: «Маша, я этого не знаю. Но если ты меня спросишь что-то из области, где я подкован, я тебе расскажу».

— Такой ответ вызывает у нее изумление?

— Сейчас уже нет. Она поняла и привыкла, что папа не все знает. Да и не должен, наверное.

Родителей ведь любят не за то, что они умные, а просто за то, что они есть.

— Людей, с которыми вы работаете, подбираете по родству душ?

— Главное, чтобы человек был профессионалом. Я ненавижу самодеятельность и самозванство, не люблю, когда занимаются не своим делом. Профанация влечет потерю уважения к профессии, тем более к актерской. И для меня важно отвечать за то, что происходит. Если чувствую, что я бесконтрольно вхожу в какой-то проект, что у меня нет рычагов управления, я туда не пойду — или буду искать «крайнего». Был такой момент: шли репетиции мюзикла «Продюсеры» в театре Et Cetera под руководством Александра Калягина. И я очень долго не подписывал контракт: хотел убедиться, что спектакль состоится и получится качественным. А он был на грани катастрофы. Песни были разучены, балет танцевал, но не было главного: самого спектакля. Просто ходили по сцене люди и по очереди говорили текст. Тогда я буквально вынудил Калягина взять в руки постановку. И когда он начал разбирать роли и выстраивать взаимоотношения героев, наконец появился театр.

— На съемки в «Высоцком. Спасибо, что живой» сразу согласились?

— Нет. Я понимал, что там вообще ни на что не влияю, поэтому поначалу отказывался. Меня уговорили, показав кусок рабочего материала. И я опешил абсолютно. Я понял, что это будет авантюра, очень громкий проект, и даже если он не получится, даже если искусства там не будет, продукция здорово «прозвучит». А если повезет, то и роль может получиться. В итоге, как мне кажется, все состоялось. И мне не стыдно за то, что я сделал в этом фильме.

— Для вас важно, чтобы было не стыдно?

— Очень. Важно заниматься только тем, что любишь и умеешь. И никогда не стоит делать то, к чему не лежит душа.

— Даже за очень большие деньги?

— Душа все равно дороже.

Источник