Владислав Сурков стал колумнистом

Владислав Сурков (на фото он в центре) долго беседовал с Тиной Канделаки и Андреем Колесниковым.

Фото: Мила СТРИЖ

Первый замглавы администрации президента России сравнил две музыкальные культуры - хиппи и хип-хоп

Мария РЕМИЗОВА — 02.06.2009

По доброй традиции, уже в третий раз главный редактор журнала «Русский пионер» Андрей Колесников собрал своих колумнистов на Пионерских чтениях, где на этот раз обсуждали тему «Родина». В домашней атмосфере герои зачитывали свои колонки, отвечали на вопросы и много смеялись.

Ведущая Тина Канделаки отметила, что про статьи в журнале «Русский пионер» читатели говорят: «Такого не может быть» и вырывают новый номер друг у друга из рук. Колесников пообещал, что обязательно выплатит гонорар Владимиру Путину («КП» уже писала о том, что премьер-министр России Владимир Путин рассказывает в своей колонке «Почему нельзя уволить человека» под рубрикой урок обществоведения на страницах девятого номера «Русского пионера»).

Сурков и Канделаки внимательно слушали выступление других колумнистов.

Фото: Мила СТРИЖ

Первый зам. руководителя администрации президента РФ Владислав Сурков рассказал о том, что не написал в журнале, но хотел: о культуре хиппи и хип-хопа. Выступление каждого колумниста представляло абсолютно непредсказуемое, но очень личное действие. Интеллектуальный вечер завершился выступлением гитариста Олега Бойко. 

В этот вечер в зале присутствовали самые яркие представители культурной  и политической элиты России: известный промоутер Алексей Боков, писатель Дмитрий Глуховский, главный редактор телеканала Russia Today Маргарита Симоньян, сенатор Игорь Каменской и другие.

К слову, Владислав Сурков  подробно рассказал о темах колонок, которые планировал написать для журнала «Русский пионер». Одна посвящена сравнению двух музыкальных культур - хиппи и хип-хопа. Другая, литературная, о величии незаконченных романов. Мы предлагаем вам ознакомиться со стенограммой вчерашнего выступления первого замглавы администрации президента России: Андрей Колесников: У нас есть один колумнист, который раньше других поверил в журнал «Русский пионер».

И даже я бы не сказал, что он поверил. Однажды он сказал: «Жизнь этого журнала была короткой, но яркой. Я люблю принимать участие в таких проектах». Так сказал Владислав Юрьевич Сурков, написав блестящую рецензию на творчество испанского художника Хоана Миро. Когда он это написал, был большой взрыв в интернете. Часть откликов сводилась к тому, что не может же Сурков так писать.

Я даже вступил в разговор с кем-то в блогах, но не стал рассказывать всей правды о том, как Владислав Юрьевич правил запятые, менял слова, пользовался синонимами в совершенстве. Тогда казалось, что лучшее — враг хорошего. Но он все равно старался. И это тот случай, когда результат превзошел ожидания. И я счастлив, что сейчас то, что написано, мы услышим от Владислава Юрьевича.

Владислав Сурков: Я не мог не приехать, когда меня пригласил Андрей Иванович. Был такой дурацкий анекдот, который заканчивался словами: «Не знаю, кто этот мужик, но водитель у него…» Вот у Андрея Ивановича колумнист в последнее время такой, что не приехать просто было нельзя. Но можно такой компромисс: чтобы не блистать здесь своими сомнительными талантами декламатора, лучше перескажу то, что я не написал для журнала «Русский пионер», но хотел.

У меня была сначала задумка сделать заметку и сравнить культуру хиппи и культуру хип-хопа. Поскольку меня очаровала магия чисел 69 и 96. 1969 год — это год фестиваля в Вудстоке, пик и начало заката рок-культуры со всеми ее легендами. А 1996-й — это год убийства Тупака Шакура, классика рэпа и культовой фигуры хип-хопа. И мне было интересно показать, что происходит, когда артист в прямом смысле слова следует установкам своей субкультуры. Тупак Шакур, не будучи гангстером, пел о гангстерах, он очень хотел быть одним из них. И в итоге его расстреляли по-настоящему, как гангстера, в белом кадиллаке на перекрестке в Лас-Вегасе. Это прямое воплощение образа в жизнь, и меня это потрясло. Вудсток интересен с точки зрения апофеоза хиппи-культуры. Когда «секс», «наркотики», «рок-н-ролл», «живи быстро», «умирай молодым» — все это вместе дало определенный результат, и тот, кто в это верил, такие как Джимми Моррисон, Дженис Джоплин, ненадолго пережили Вудсток.

Бывший ереванский кавээнщик Артур Джанибекян и создатель Comedy Club Артур Джанибекян и известный промоутер Алексей Боков.

Фото: Мила СТРИЖ

Кстати, вот была моя рецензия на Хоана Миро. Но мне обидно за художника Джорджо де Кирико. В колонке речь шла в том числе и о нем, было сравнение. Хотя все говорят, что это статья о Миро. Я де Кирико тоже очень люблю, он очень большой мыслитель и художник.

Во второй колонке я хотел отдать должное русской и вообще мировой литературе. Она примерно сводилась бы к следующему. Мои литературные вкусы, как и многих в этом помещении, сложились в ту эпоху, когда люди еще читали романы. Это такое большие тяжелые книги, в которых очень много букв и слов, кто не знает. Тогда еще были герои-читатели, такие былинные богатыри, которые могли осилить и «Котлован», и «Игру стеклянных бус», и даже Умберто Эко могли поднять в сносном переводе. Сейчас таких, наверное, уже мало. Что потрясло тогда — это неоконченные произведения.

Я, например, очень любил Кафку. У Кафки все три романа незаконченные. Я люблю Гоголя: «Мертвые души» – не закончены. «Братья Карамазовы» тоже не завершены и так далее. Я ленивый читатель. Меня никогда не интересовал сюжет. Если он долго разматывается, мне не интересно, что будет потом с этим героем. Мне интересно, как слова соотносятся друг с другом, мне всегда были интересны приключения не людей, а слов в книге. А сюжет, я считаю, — это вспомогательная вещь. Так вот мне казалось, что если роман не окончен писателем, то и читатель может не дочитать.

Это такой компромисс: ты не дописал, что ж я должен дочитывать. Сейчас, когда я стал старше, я опять об этом вспомнил. Мне по-прежнему нравятся эти книги.

Можно анализировать, почему Кафка не дописывал, может быть, Фрейда надо позвать. Может быть, мне нужна психоаналитическая кушетка. Но, мне кажется, все-таки дело не в этом. А дело в том, что в незаконченном есть окно дальше, оно открыто, из него можно выйти, оно не захлопнется. Мне кажется, в этом очарование этих книг.

И ни одна по-настоящему великая книга и не может быть завершена. Поэтому Кафка, как бы он ни хотел, был не в состоянии завершить свои книги, потому что это наиболее точная метафора нашей жизни. Мы хотим, может быть, какой-то завершенности, совершенства. Но на самом деле мы его избегаем. Нам не нужен совершенный мир. Потому что совершенный — это значит завершенный. И мне казалось, что этим наблюдением было бы интересно поделиться с некоторыми читателями журнала «Русский пионер».

Источник