Мулату Астатке успешно смешивает джаз с эфиопской народной музыкой
Фото: Александр Коряков / Коммерсантъ
В Санкт-Петербурге на ежегодном фестивале "Этномеханика" выступил Мулату Астатке — мультиинструменталист, первым смешавший джаз с эфиопской народной музыкой, один из самых популярных на сегодняшний день джазовых музыкантов, знакомый широкой публике благодаря фильму Джима Джармуша "Сломанные цветы". О концерте — ЕГОР АНТОЩЕНКО.
Как и все фестивали, проводимые в Центре современного искусства имени Сергея Курехина, "Этномеханика" ставит во главу угла эксперимент, всякий раз устраивая на одной сцене крайне громкий и эмоциональный диалог разных культур. Вот и на сей раз здесь прозвучали шаманские камлания, традиционная и современная музыка Африки и tropical bass — причудливый гибрид танцевальной электроники и карибских ритмов.
Фестиваль начался с выступления заслуженного мастера горлового пения Саинхо Намчылак. На ее последней пластинке "Ciberia" звучит исключительно голос, привычные тувинские шаманские медитации соседствуют с песнями на русском. Для концерта на "Этномеханике" был задействован диджей. Под гипнотическую этноэлектронику в духе старой питерской группы "Оле Лукойе" некоторые умудрялись танцевать.
В фойе тем временем начался сет другой шаманки — любимицы московского андеграунда Веры Сажиной. Аккордеонистка появилась на сцене в пурпурных сапогах, черной шапке с огромной брошью и в сопровождении легендарного фри-джазового саксофониста Сергея Летова. Их выступление — поток сознания на тему инопланетян и новоявленного святого Меркурия Смоленского, исполненный на двух аккордах, располагал уже не к танцам, а к погружению в глубины сознания.
Выводить из этого состояния посетителей "Этномеханики" выпало ньюйоркцу Брайану Шимковицу, музыковеду, ведущему блог "Awesome Tapes From Africa", куда он, в полном соответствии с названием, выкладывает изданную на кассетах африканскую музыку от корневой ритуальной до местного хип-хопа и r'n'b. В приснопамятные времена диджейский кассетный сет требовал недюжинного мастерства — с пленкой обращаться куда сложнее, чем с винилом, — однако Шимковиц прагматично перевел большинство своих записей с недолговечного носителя в цифровой формат. Что, естественно, никак не сказалось на самой музыке с ее сокрушительной энергетикой и взрывным темпераментом.
К тому моменту, когда на сцену поднялся главный герой вечера, зал бывшего кинотеатра "Прибой" оказался заполнен едва ли не под завязку. Публика подобралась крайне разношерстная: в диапазоне от юношей в рэперских бейсболках до поклонников джаза старой школы. Сам патриарх — невысокий седой мужчина с хитрецой в глазах. Он был расслаблен, улыбчив и разговорчив. Музыканты из его новой лондонской группы Steps Ahead хоть и потягивали на протяжении всего сета пиво, играли, как говаривал Майлс Дэвис, "на отрыв". Проявить себя удалось всем восьмерым, но громче всего провожали перкуссиониста Ричарда Олатунде Бейкера: в конечном счете, влияние латиноамериканской ритмики на эфиопский джаз заметно с самого первого альбома Астатке "Afro-Latin Soul", записанного в Нью-Йорке 45 лет назад. Ко времени создания этой пластинки за плечами у него уже была учеба в престижнейшем музыкальном колледже Беркли в Бостоне (Астатке был первым студентом-африканцем) и бурлящий Лондон конца 50-х (в Великобритании юноша учился в одном музыкальном колледже с другим будущим гигантом африканской музыки, основоположником афробита Фелой Кути). Правда, в отличие от Фелы Кути, чья музыка достаточно быстро покорила Нигерию, к Астатке на родине относились куда прохладнее. К тому же в середине 70-х в Эфиопии произошел коммунистический переворот, на несколько десятилетий отложивший возвращение эфиопского джаза на Запад. Долгожданное признание пришло к господину Астатке после саундтрека к "Сломанным цветам" — витиеватую мелодию "Yekermo Sew" ("Человек большой мудрости и опыта"), под которую совершал свое бессмысленное путешествие герой Билла Мюррея, ныне узнают с первых нот, а концерты собирают до нескольких тысяч человек.
Несмотря на внушительное количество используемых инструментов: вибрафон, электропиано Fender Rhodes, бонги — господин Астатке не "давил" остальных музыкантов пространными импровизациями, а скорее оттенял их игру. В блюзовой композиции "Motherland" с последней пластинки "Mulatu Steps Ahead" запомнилась пронзительная меланхоличная труба Квентина Коллинса, в очаровательной вещице "The Way To Nice" ("Тема Джеймса Бонда" пополам с "Oye Como Va") — выходы тенор-саксофониста Джеймса Арбена и виолончелиста Дэнни Кина.
Фанковый номер "Yegelle Tezeta", на сэмпле из которого рэперы Дэмиан Марли и Нас построили свой хит "As We Enter", поднял на ноги даже тех, кто до сих пор пытался отсидеться. В финальную ритмическую дуэль между упомянутым перкуссионистом Бейкером и самим Астатке, вставшим за бонги, был вовлечен уже весь зал. Прием, к чести зрителей, вообще оказался крайне теплым: судя по тому, как долго патриарх рассыпался в комплиментах аудитории по окончании концерта, он был действительно растроган. После выступления Мулату Астатке самые стойкие остались танцевать под tropical bass и мумбатон. Вечеринка продолжалась до самого утра.
Помимо очевидной миссии — привозить в Россию наиболее интересных исполнителей world music — у "Этномеханики" есть еще одна, едва ли не главная: указывать на этих артистов менее рисковым промоутерам, до сих пор ограничивавшимся Buena Vista Social Club и Сезарией Эворой, тем более что последние неизбежно сходят со сцены. Выступления африканских музыкантов в России до сих пор проходят по разряду экзотики. Даже для того чтобы послушать малийских суперзвезд Амаду и Мариам, нужно было срываться в Казань на фестиваль "Сотворение мира". Концерт Мулату Астатке, вполне претендующий на звание главного джазового события года, в этом смысле должен многим открыть глаза. В Москве его шоу гарантированно собрало бы зал большего размера.