Артем Коваленко

Предстоящая избирательная кампания в Госдуму будет построена на «паровозах» и административном ресурсе, считает заместитель директора по научным вопросам Института философии и права УрО РАН Константин Киселев

Константин Киселев

— Константин Викторович, по какому сценарию будут развиваться выборы в Госдуму на региональном уровне, какова роль административного ресурса?

— Смена сценария предполагает смену акторов и декораций. Акторы, увы, остались прежними. Лишь состарились: Жириновский сдает, Миронов после отставки сильно постарел, да и Путину скоро 60. Декорации тоже обветшали, но не изменились. На региональном уровне ситуация такая же. И потому эти выборы едва ли будут отличаться от того, что мы видели ранее.

Какие-то флуктуации в регионах будут зависеть от личностных факторов руководителей кампаний и специфики регионального режима. Например, согласно устойчивым слухам, предполагаемый карьерный рост Михаила Юревича (губернатора Челябинской области. — Ред.) связан именно с результатами выборов, а потому в Челябинской области административный ресурс на этот раз будет применяться особенно интенсивно. Уроки региональных выборов в Ханты-Мансийском автономном округе приведут к тому, что технологии уступят место банальному давлению. Страх свердловских властей перед выборами повлияет на состав списков. Но общее правило будет одно — активное участие администраций в электоральном процессе и массированное применение административного ресурса. Так было, и так останется. Иначе «Единой России» не набрать «планируемых» в администрации президента процентов. Наконец, последнее: единственный фактор, который может нарушить постановку, — кризис. Но до выборов его вполне могут залить деньгами. Резервов до марта 2012 года должно хватить.

Без оппозиции

— Насколько ожидаемы для вас кандидаты, оказавшиеся в списках ЕР? Почему ОНФ досталось меньше трети мест, причем непроходных?

— Что касается списков, то никаких неожиданностей нет ни у одной из партий. Перемещения есть, но значения они не имеют. Обсуждать тут нечего. Для участников процесса, конечно, важно, на каком они месте, кто впереди, кто позади, как нарезаны территории и многое иное. Но и для праздной публики и даже для специалистов фамилии за редким исключением роли не играют. Иванов вместо Петрова или Махмудов вместо Рабиновича… Никакой разницы.

ОНФ — предвыборная технология. Это признавали и первые лица государства. Причем она сработала максимум процентов на 20. И изначально было очевидно, что участники этой технологии будут обмануты. А сегодня после съезда «Единой России» она стала просто не нужна. Ее отыграли и выбросили.

— Кто из партий будет конкурировать за второе-третье места? Насколько существенно отличается федеральная и региональная стратегии партий?

— Когда мы говорим о местах и процентах, то хотим того или нет, занимаемся тем, что называется программирующим прогнозированием. То есть фактически занимаемся агитацией. Таким образом, подобные вопросы имеют смысл, но журналист и/или эксперт должен отдавать себе отчет: задавая их или отвечая, он участвует в агитации. Причем часто за те партии и кандидатов, за которых он и не хотел агитировать. Поэтому для меня более актуален вопрос не о местах и процентах, а о том, какой должна быть Государственная дума. Что я конкретно хотел бы иметь на выходе из выборов? Какой должна быть эффективная легислатура? В этой связи несколько вполне понятных моментов, имеющих и практический смысл для всех определяющихся с выбором.

Во-первых, легислатура — место для дискуссий, а потому доминирование одной партии наносит колоссальный вред всей политической системе. Не более 35 — 40% мандатов, а голосов, соответственно, и того меньше, для лидирующей партии вполне достаточно для стабильной работы любой легислатуры. Кроме того, замечу, в политической науке негласно действует правило: если в какой-либо стране на выборах партия набирает 60 и более процентов голосов, то эта страна автоматически исключается из сравнительных исследований демократий. Россия, таким образом, согласно этой научной традиции, не демократия, а совершенно ей противоположное. Поэтому те лица и структуры, что стремятся к голосованию за власть в диапазоне 61 — 100%, автоматически загоняют страну в рамки авторитаризма. Заметьте, что этот диапазон голосования фиксируется как раз в недемократических, но авторитарных региональных образованиях. Сложно назвать демократическими, например, режимы в Чечне, Дагестане или Тыве. Но результаты там всегда «отменные».

Во-вторых, будущее России связано с либеральными экономическими реформами и диверсификацией экономики. Содержательные варианты этих реформ находятся в диапазоне от новой индустриализации до «интеллектуальной» модернизации, но экономический либерализм и диверсификация — константы. Это очевидно. А потому в легислатурах всех уровней должны быть представлены либералы. Сегодня их практически нет.

В-третьих, легислатура должна быть смелой. Прежде всего в бюджетных и контрольных вопросах. Проще говоря, Россия нуждается в институциональном закреплении принципа разделения властей. Увы, сегодня разделения властей в стране нет. Представительная власть всех уровней тупо штампует решения, принятые исполнительной властью. Для такой смелости нужна оппозиция. И очень сильная. Можно было бы продолжать, но вывод очевиден: без оппозиции экономика страны, да и сама страна обречены на деградацию и разрушение.

Авторитетов стало меньше

— Стоит ли ждать интриг на этих выборах? Оправдана ли будет тактика «паровозов» в территориях?

— Тактика «паровозов» работает. Например, и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев голоса приносят. Аналогично с большинством губернаторов. Другое дело, что, с одной стороны, «паровозы» мельчают. С другой — они все чаще рекрутируются именно из сферы политики. Идентификаторов (то есть людей, которым люди верят, с которыми себя ассоциируют, которых считают авторитетными) из других сфер все меньше. Например, с кем ассоциируется Кузбасс? Только с Аманом Тулеевым (губернатор Кемеровской области. — Ред.). В этом отношении все больше людей значимых, людей-идентификаторов отказываются работать с партией власти и ее сателлитами. Юрий Шевчук, Захар Прилепин, Андрей Макаревич, Владимир Шахрин, Станислав Садальский и многие другие уже однозначно заявили о неприятии существующей политики. Интриг, влияющих на результат, не вижу. Хотя принципиальная интрига, которая не зависит от воли и сознания людей, случиться может. Имя ее — экономический кризис.

— Как бы вы оценили состояние электората накануне выборов: стали ли избиратели более равнодушными к выборному процессу?

— Все обстоит ровно противоположным образом. Активность растет. Я много встречаюсь с простыми людьми, которые далеки от политики, и слышу: «Ранее я не голосовал, но на этот раз пойду». И все, кто так утверждает, готовы голосовать против партии власти. Людей возмутили и активизировали два факта: беспардонный разгон «Правого дела» и столь же беспардонный сценарий рокировки премьерско-президентского «тандема», который решил все за избирателей, вознамерившись править страной бесконечно. Именно поэтому все более популярной становится тактика участия в выборах и голосования, во-первых, за любую партию кроме «Единой России» и, во-вторых, за партию, которая точно проходит в легислатуры всех уровней. А таких всего две: КПРФ и ЛДПР.

Источник