МАММ (Мультимедиа Арт Музей, Москва, он же Московский дом фотографии) открыл год России—Италии выставкой "Феллини. Гранд-парад", сделанной при поддержке банка "Интеза". Фотографии, кинофрагменты, афиши и рисунки из фондов Феллини в Сионе и Римини, архивов киностудий Италии, Германии и Франции, фильмотек и собраний фотографов, работавших с режиссером на съемочной площадке, составили феерический экспозиционный коллаж. Если все остальные выставки в программе "итальянского года" будут сделаны на таком же уровне, нас ожидает сладкая жизнь, надеется АННА ТОЛСТОВА.
Остап Бендер сказал бы, что это конгениально. Куратору Сэму Стурдзе удалось попасть в ритм и дух сновидческого парада-алле, каким подчас кажутся фильмы Федерико Феллини. Вот паноптикум сумасшедших киноманов, засыпавших режиссера своими фотокарточками с мольбами о кинопробе, а вот великий фотограф Жак-Анри Лартиг, убеленный сединами старец в роли падре-чудотворца из "Джинджер и Фред". Вот толпы безвестных папарацци, армии которых дал имя один герой "Сладкой жизни", а вот и Тацио Секкьяроли собственной персоной, друг и хроникер Феллини, охотник за звездами и прототип того самого Папараццо, в засаде с объективом наголо перед входом в модное у богемы кафе. Вот божественные стриптизерки из "Города женщин", а вот юный рокер Адриано Челентано, открытый Феллини и сделавшийся "итальянским Элвисом" после той же "Сладкой жизни". Здесь Анита Экберг купается в фонтане Треви, там примеряют накладные попы. Однако куратору удалось не отдаться на волю этому безумному материалу — калейдоскопическое мельтешение мерцающих экранов, газетных разворотов, журнальных обложек, эффектных афиш и феллиниевских рисунков (к сожалению, в виде фоторепродукций) подчинено строгой выставочной логике.
Первый и самый большой раздел посвящен "народной культуре", из которой Феллини вырос и в которую врос. Карикатура? Карикатурами для сатирических газет Феллини зарабатывал в юности по приезде в Рим. Фотоновелла? Вокруг такого фотокомикса строится действие его первого самостоятельного фильма "Белый шейх". Комикс? "Путешествие Дж. Масторны" — вполне мистическая история так и не снятого фильма про человека, попавшего в потусторонний мир: что-то все время не ладилось, откладывалось, и в итоге картина превратилась в комикс, изданный в 1992-м и ставший последней работой Феллини. Любому жанру того, что раньше называлось народной, а теперь зовется массовой или поп-культурой, нашлось место в феллиниевском искусстве: от commedia dell'arte и цирка до рок-концерта и сенсаций желтой прессы.
Стриптиз, устроенный юной турецкой актрисой в одном из ночных клубов Трастевере и попавший на страницы глянцевых журналов, газетные сообщения о гигантской рыбе-луне, выбросившейся на берег у Римини, и о чуде с явлением Богородицы в Терни, движение папарацци, захватившее Италию в 1950-е, когда американских продюсеров привлекла дешевизна съемок на Cinecitta и Рим прозвали "Голливудом-на-Тибре",— все это вбирает в себя "Сладкая жизнь". И отдает обратно сотнями журнальных обложек, репортажей со съемками из-за угла и сплетнями о киношных скандалах в светской хронике. Феллини, и сам снявший несколько рекламных роликов, от души потешается над рекламой и телевидением в "Джинджер и Фред". Но вся назойливая попса из фильма в мельчайших деталях — и римские билборды с гигантскими лодочками, каблучки которых представляют собой женские ножки, обнаженные аж до начала спины, и белиберда, нон-стопом крутящаяся по телику в гостиничном номере Джинджер,— сфабрикована режиссером так, что хоть сейчас запускай ее в реальную жизнь. Он всегда одновременно вовне и внутри, резонер и протагонист.
Затем идет раздел "Феллини за работой", из которого мы узнаем, что этот нигде, кроме монастырской школы, толком не учившийся человек все делал неправильно, не желая держать себя в рамках сценария и поля зрения глазка кинокамеры. И поэтому, наверное, вместо фильмов из него выходили потоки визуальных образов, сродни музыке, синонимом которой для режиссера стал Нино Рота. На выставке, кстати, не звучит ни саундтрек к "8 1/2", ни другие знаменитые сочинения композитора — куратор избегает любых тривиальностей. Избегает он и идеологических тем, как то неореализм или католичество, да и в особом разделе "Город женщин" мы ничего не узнаем об отношении Феллини к феминизму (впрочем, для этого достаточно посмотреть одноименный фильм).
Здесь царит великолепная Анита Экберг, "мисс Швеция", про которую один из партнеров по съемочной площадке сказал, что ее родителям следовало бы дать Нобелевскую премию по архитектуре. Пышные архитектурные формы украшают обложки сотен журналов от Il Tempo до Playboy — выход "Сладкой жизни" удачно совпал с расцветом мужского глянца. И разглядывая рисунки Феллини, где, как в тетрадке только что озаботившегося половым вопросом школьника, произрастают грозди грудастых и пышнозадых баб, думаешь, что он просто выпустил этот секс-символ из своего подсознания на свободу. Но в ряду секс-символов, роскошных проституток, Сарагин и Градисок вдруг — неприступной Прекрасной Дамой — появляется Анна Маньяни, с которой он дебютировал как актер в "Любви" Роберто Росселлини и которая за год до смерти мелькнет в роли самой себя у него в "Риме". А вот Джульетты Мазины нет — ей, как и Марчелло Мастроянни, отведена роль в финальном разделе "Биографический вымысел", где жизнь окончательно слипается с искусством.
Тут все построено на "Книге снов", двух толстых тетрадях с рисунками цветными фломастерами и заметками убористым почерком: с 1960-го по 1990-й Феллини, по совету психоаналитика-юнгианца, скрупулезно описывал все свои сновидения. Больше всего это напоминает другого великого самоучку-визионера — Уильяма Блейка. Видимо, в XX веке самым подходящим средством для записи песен невинности и опыта оказалось кино.