"Театральная архитектура Санкт-Петербурга" в Театральном музее
Выставка архитектура
Театральный музей открыл выставку "Театральная архитектура Санкт-Петербурга". Хронологические рамки экспозиции включают четыре века. Венцом театральной архитектуры XXI века представляется тут проект дворца танцев на набережной Европы. Такой выбор не одобряет ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
Выставка про четыре века театральной архитектуры Петербурга при ином подходе могла бы стать хитом любой музейной афиши. Этот сюжет имеет все шансы быть разыгран красиво, драматично, познавательно и абсолютно актуально. Но устроители этой экспозиции, похоже, не ставили перед собой амбициозных музейных задач. Выставка организована по инициативе ЗАО "ВТБ-Девелопмент", занимающегося реализацией проекта "Набережная Европы", где и планируется возвести так называемый дворец танцев для Театра Бориса Эйфмана. Макет проекта набережной Европы с упомянутым театральным макетом по проекту голландской UNStudio занимает ключевое и самое большое место в этой экспозиции "Театральной архитектуры". По стенам и боковым витринам жмутся эскизы Карло Росси и Антонио Виги, Николая Митурича и Евгения Левинсона. Но эта выставка не про них.
Проект набережной Европы и история его создания царит. Макет огражден от публики витриной. За ее стеклами: переписка театра Эйфмана с чиновниками, начинающаяся с обращения к тогда зампреду Ленгорисполкома Валентине Ивановне Матвиенко; конкурсные эскизы дворца танцев (в уголке нашлось место и листу проигравшего Жана Нувеля); газетные публикации о проекте (к примеру, статья из "Ъ" от 27 июля 2009 года "Средние голландцы"). На большом экране закольцованы бесконечные репетиции Бориса Эйфмана. В предваряющем выставку тексте про балет этого хореографа в отношении к классическим традициям русской балетной школы сказано прямо: "Расширил ее рамки до немыслимых пределов".
Из литературного пролога "Театральной архитектуры" можно, к примеру, узнать, что путь развития театральной архитектуры в неуказанный период и без конкретных примеров был путем от "строгих канонов к романтической устремленности, от прагматизма к свободе мышления". В остальном все просто: "Менялись приемы построения залов, упрощалась система ярусов, увеличивались размеры сценической коробки". Вообще-то это описан путь к стадиону. Занятно также узнать, что императорские театры, консерватория и даже Петербургская филармония (строившаяся, напомним, не как театр, а как зал Дворянского собрания) "и поныне играют важную градообразующую роль" и, что удивительно, формируют архитектурный облик города.
Сама выставка этому предисловию вторит. Историю театральной архитектуры в контексте смены стилей и эпох выстроить на этой выставке так и не удалось. Представлены ее фрагменты, причем в случайных связях. И к сожалению, в этой цепочке случайными смотрятся и великолепные эскизы советских архитекторов Левинсона, Гринберга, Митурича и Макашова, и литографии и макеты ныне уже не существующих театров (как театр Казасси или деревянный театр Книпера и Дмитриева, работавший в 1781 году на Царицыном лугу), и аутентичная, неузнаваемая Александринка в голубой обивке, и эскизы знаменитого театрального живописца и механика, ныне полузабытого Андрея Роллера, и эскизы Антонио Виги, и эскизы Карло Росси с резолюцией высочайшего одобрения.
Апофеозом театральной архитектуры XXI века представлен дворец танцев. Драматическая история второй сцены Мариинки не упоминается. Не нашлось места и для проекта Давида Боровского для Малого драматического театра — действительно Театра Европы, который на сегодняшний день можно считать бумажным, пятно под застройку театр ждет чуть не с прошлого века. В итоге — сюжет "Театральной архитектуры" складывается весьма печальный: это история о прошлом шедевров и тотальной победе архитектуры среднего уровня.