Через несколько дней начнется новый учебный год в российских школах. Ученики откроют учебники, а их родители — кошельки. Формально бесплатное среднее образование постепенно становится в России платным. Что об этом думают в Министерстве образования?
Новый учебный год — это новые проблемы для пап и мам. На родительских интернет-форумах уже вовсю обсуждают, сколько стоит поступить в хорошую гимназию и сколько придется платить в виде "добровольных" взносов. Знающие люди, прогнозируя рост тарифов, даже называют конкретные цифры. Государственные чиновники тем временем повторяют как мантру: "Образование останется бесплатным". Но оно уже давно платное. Почему? С этим вопросом "Профиль" обратился к заместителю министра образования Игорю Реморенко.
ПРОФИЛЬ: Как так получается, что образование у нас вроде бесплатное, а на деле родителям то и дело приходится лезть в кошелек?
Реморенко: Это проблема так называемого теневого образования, она характерна для большинства стран, где ценится высокий уровень знаний и компетенций. Вот вам цифры: в советское время только 30% школьников шли в институты, сейчас — порядка 80%. А с учетом тех, кто идет в вузы после техникумов, — чуть ли не стопроцентный охват. То есть практически все хотят получить высшее образование. Конкуренция растет. Родители стремятся "догрузить" детей, в том числе и доплатить. Это такая гонка за знаниями, даже иногда в ущерб здоровью. У меня у самого такая же ситуация. Дочь перешла в 11-й класс, ей для вуза необходимо профильное изучение химии и биологии, которое школа обеспечивает бесплатно. Но по субботам по этим же предметам проводятся дополнительные занятия преподавателями вузов.
ПРОФИЛЬ: За деньги?
Реморенко: Конечно. Пока не придумали, что делать. Ну, допустим, запретим мы любые дополнительные услуги. Если закрыть их официально, то они уже в прямом смысле уйдут в тень.
ПРОФИЛЬ: Когда на дополнительные занятия есть спрос — это одна ситуация. Но часто платные услуги просто навязываются. Например, школы встраивают коммерческие предметы в бюджетное расписание в середину дня. И как быть?
Реморенко: Оптимальный вариант — создать в школе нормальный управленческий совет, который регулировал бы такие конфликты. Я знаю школы, в которых советы работают достаточно открыто, прозрачно и имеют возможность влиять на образовательный процесс. По закону формирование образовательной программы и утверждение школьного расписания именно за управляющим советом.
ПРОФИЛЬ: По закону — да, но в жизни в управляющих советах заседают приближенные к директору люди.
Реморенко: В большинстве случаев — вовсе нет. Видели бы вы заседания этих советов, так бы не думали. Часто мы так полагаем, находя оправдание собственной лености и нежеланию проявлять инициативу. Тем не менее если в школе "карманный" совет, то почему бы его не поменять?
ПРОФИЛЬ: Можно подумать, это так просто!
Реморенко: А вы предложите кандидатуры педагогов, администраторов, родителей, которым доверяете. Устройте гласные выборы с тайным голосованием. То, что происходит в каждой конкретной школе, во многом зависит от родителей. У нас сейчас модно говорить о самоуправлении, о том, что гражданам негде реализовывать инициативы. Школа как раз может стать одной из площадок проявления гражданской позиции.
ПРОФИЛЬ: Может быть, "протестных настроений" было бы меньше, если б родителям не приходилось также добровольно-принудительно оплачивать и учебники, и закупку мебели в классы, и тот же ремонт.
Реморенко: Это совсем другая история, не связанная с оплатой дополнительных часов. Тут надо рассматривать ситуацию по каждому региону и разбираться конкретно. Глава департамента образования Москвы, например, заявил, что у школ достаточно денег и на ремонт, и на учебники.
ПРОФИЛЬ: Но деньги на ремонт берут и в столице.
Реморенко: И в подавляющем большинстве случаев сбор средств абсолютно не нужен. Взимание платы с родителей на различные нужды образовательного учреждения является нарушением прав граждан на бесплатное образование, нарушением закона. О фактах вымогательства и поборов следует сообщать в местные органы власти, органы надзора.
ПРОФИЛЬ: Стандарты для старшей школы, которые приняты совсем недавно, не усугубят ситуацию? Не получится ли так, что родители, опасаясь, что ребенок "за бесплатно" не получит хорошей подготовки, будут на всякий случай набирать много дополнительных предметов, в том числе и за плату?
Реморенко: Ну, во-первых, стандарты старшей школы повсеместно вступят в силу только в 2020 году, хотя по мере готовности школы могут вводить их начиная с 2013 года, то есть со следующего учебного года. Но не думаю, что возникнет проблема, о которой вы говорите. Стандарт предусматривает шесть обязательных предметов плюс три-четыре по выбору. Старшеклассникам предложены естественно-научный, гуманитарный, социальный, экономический и технологический профили. Если ребенок заинтересован в углубленном изучении каких-то "разнопрофильных" предметов, допустим, литературы или математики, ему дается возможность самостоятельно сформировать свой учебный план. Когда школьник не определился, можно выбрать универсальный профиль — всего по чуть-чуть. Кроме того, всегда есть возможность изменить выбор через полугодие или четверть. Профильное образование для того и вводилось, чтобы ребята могли попробовать себя в разных направлениях. Многие школы реализуют еще и программу предпрофильной подготовки. Девятиклассникам дается возможность познакомиться с тем, что можно выбрать в 10—11-м классах, пообщаться с преподавателями, посмотреть, какого типа задачи предстоит решать.
ПРОФИЛЬ: Школы имеют право самостоятельно формировать образовательные программы. И что мешает директору сделать бюджетный набор предметов слишком простым? Если ребенок хочет в институт, ему волей-неволей придется ходить на коммерческие факультативы.
Реморенко: Все обстоит с точностью до наоборот. Как раз для того, чтобы за бюджетные деньги получить необходимую подготовку в вуз в рамках стандарта, и вводится профильное обучение. Стандарт фиксирует набор требований к результату, на основе которого делаются контрольно-измерительные материалы ЕГЭ. Конкретные знания найдут свое отражение в примерных образовательных программах, которые выпускаются вслед за стандартами и корректируются чаще. Раньше стандарт жестко фиксировался на десять лет, и никакие новые технологии и знания в школу попасть не могли. К примеру, дети ни про клонирование в курсе биологии узнать не могли, ни новинки литературы с учителем обсудить. Теперь в зависимости от того, что может учитель, станет возможной корректировка конкретных образовательных программ. Но, что важно, требования ЕГЭ будут строиться именно на школьных, а не на дополнительных программах.
ПРОФИЛЬ: Это вы хорошо сказали: "в зависимости от того, что может учитель". Сегодня разница между школой в Москве и в поселке Куйтун Иркутской области достаточно велика — и по зарплате учителей, и по уровню подготовки. Как ликвидировать неравенство школ?
Реморенко: Данные по ЕГЭ показывают, что сегодня школы в глубинке учат не хуже. И сейчас уже нет той вопиющей несправедливости в отношении нормативов финансирования в школах, которая была еще десять лет назад. Раньше часто бывало так: если директор школы имел хорошие отношения с районным начальством, он получал повышенное финансирование. В большинстве регионов от такого сговора ушли. Методики прозрачного школьного финансирования были выработаны, апробированы и, хотя еще и не во всех регионах в полной мере, введены. Что касается дифференциации учительских зарплат — она была всегда. Если мы попытаемся все привести к единому знаменателю, то в ряде регионов, к каким относятся Москва, Ханты-Мансийск, Чукотка, Якутия, Ямало-Ненецкий округ, Тюмень и так далее, нам надо будет сократить зарплату в три-четыре раза.
ПРОФИЛЬ: Почему им сократить? Может, наоборот, другим повысить?
Реморенко: Вопрос в том, что считать отправной точкой для учительской зарплаты. Коммунисты и некоторые другие оппоненты предлагают взять за основу среднюю зарплату в промышленности. Но это было хорошо в 80-е годы, когда у нас везде доминировал индустриальный тип экономики. Сейчас ситуация с промышленностью в регионах разная: где-то лучше развита сфера услуг, где-то — сельское хозяйство. Поэтому, если зарплату всех учителей страны во всех регионах сравнить с зарплатой в промышленности, доходы педагогов резко упадут. Кроме того, если вы живете на Севере и овощи вам привозят на самолетах или на ледоколах через Северный морской путь, вам нужна зарплата, адекватная высоким ценам на продукты. Поэтому ориентация зарплат педагогов на экономику каждого конкретного региона вполне логична. Возможно, справедливее брать за основу среднюю зарплату по экономике: тем самым учитывается и зарплата работников других сфер, и уровень жизни в конкретном регионе... Если кто-то найдет лучшую формулу — давайте обсуждать.
ПРОФИЛЬ: В Москве в этом году массовые слияния-поглощения школ заставили родителей в знак протеста выйти на улицы. Такие же процессы происходят и в регионах. Для чего это делается?
Реморенко: Честно говоря, больших возмущений по стране я не заметил. Но делается это для того, чтобы больше средств тратить именно на качественное образование. У нас были школы, где число учителей и работников администрации в несколько раз превышало число учеников, а ребята в большинстве своем — троечники или даже двоечники. На обучение одного ребенка в год в таких учреждениях уходило до миллиона рублей. Раз в десять больше, чем в Москве. Понятно, что эти средства можно было бы потратить разумнее, в том числе сэкономить на административном персонале. Сейчас основные очаги неэффективности, по нашим оценкам, устранены. Реорганизация в стадии завершения. С 2005 года количество школ сократилось почти на десять тысяч. Если сокращать дальше, то в дальнейшем можем почувствовать дефицит.
ПРОФИЛЬ: Органы надзора порекомендовали школам сократить объем домашних заданий. Что вы думаете по этому поводу?
Реморенко: Домашние задания всегда очень трудно регламентировать. Разным детям требуется разное время на работу. Если заданы три упражнения по русскому языку, одному понадобится три часа, а другому — пятнадцать минут. Это миф, что тут мы можем четко отрегулировать количество часов. Бороться с перегрузками надо с помощью договоренностей учителей между собой. Когда я работал в школе, все педагоги вывешивали на общей доске планы контрольных работ — чтобы не получилось так, что они вдруг все сойдутся в один день.
ПРОФИЛЬ: Учителя жалуются, что школа излишне забюрократизирована. Педагогам некогда учить, так как каждый день надо составлять какие-то справки, отчеты. Изменится ли что-то в этом плане?
Реморенко: Мы обследовали несколько школ и выяснили, за счет чего увеличивается документооборот. Сейчас готовится решение, которое включает в себя десяток мер по ликвидации излишней административной нагрузки. Самое главное — мы планируем снизить количество отчетов, которые предоставляет сам учитель, в том числе в рамках новой системы оплаты труда. Ему нужно будет не каждый месяц собирать бумаги, как сейчас, а делать это раз в квартал или раз в полгода. Пока этот документ мы не выпускаем, хотелось бы его открыто обсудить. Кроме того, многие школы научились бороться с бюрократией. Не так давно я общался с одним директором. Приходит к нему проверяющий: предъявите заполненный журнал с отметками. Тот показывает компьютерный вариант. Ревизоры требуют представить в бумажном виде. А он: "Так в инструкции ведь не написано, что журнал должен быть на бумаге". И он абсолютно прав. То есть на самом деле не так страшен черт, как его малюют.
ПРОФИЛЬ: В этом году набор в первые классы проходил в нервозной обстановке. Приказ Минобрнауки о приоритете при зачислении в школы ребят, имеющих регистрацию в микрорайоне, назвали крепостным правом. Будут ли в следующем году какие-то новшества?
Реморенко: Я бы не назвал атмосферу нервозной. Если сравнивать с тем, что творилось раньше, все прошло на удивление очень спокойно. Не было костров, очередей с палатками возле школ. Приказ Минобрнауки упорядочил ситуацию с поступлением, введя два этапа. Сначала в первый класс записываются все из микрорайона, а после 1 августа — все остальные. К нам обращались правозащитники, которые говорили о том, что на втором этапе надо снять ограничения по наличию регистрации. Иначе дети мигрантов, новоселы, которые быстро не могут оформить документы на квартиру, в школы не попадут. Мы прислушались, поправили приказ. Пока никаких жалоб, что кого-то не приняли в первый класс, не поступало. Если в ходе анализа приемной кампании выяснится, что требуется еще что-то поменять, сделать более понятным, то мы готовы на это пойти. Чиновникам и всем гражданам надо перестать воспринимать законодательство как некую глыбу, которая установлена раз и навсегда. Мы привыкли, что программное обеспечение на компьютере, телефоне постоянно обновляется, и никакой трагедии в этом нет. Наоборот, становится комфортнее. То же самое и здесь — в сфере нормотворчества.