Мы уже рассказывали прошедшем на теплоходе «Президент» и посвященном крупнейшему в России на сегодняшний день межрегиональному проекту в сфере туризма. В конце июня количество его участников с присоединением Пермского края и Тверской области возросло до одиннадцати. Но сам по себе жанр путешествия по реке на теплоходе подразумевает более неторопливый, обстоятельный и спокойный, нежели обычно, темп и ритм бытия, большую, нежели в обычном мегаполисе, способность замечать колоритные детали на берегу, да и большую, если угодно, субъективность восприятия. Поэтому наш корреспондент выбрал для более подробного повествования о круизе рассказ от первого лица, а также подзабытый жанр письма, адресованного тем, что остались на берегу...
Письмо первое: звезда на Спасской башне, статуя командора и «Булгария» Здорово, конечно, что теперь практически каждый круизный теплоход, каждая круизная компания – ни «Президент», ни «Самарские путешествия» тут не исключение – обзавелись собственными гимнами. Но все равно, на мой взгляд, ничего лучшего в этой области, чем давняя, еще шестидесятых годов песня о том, как провожают пароходы (та самая, которую прославил недавно ушедший Эдуард Хиль), не придумано. Тем более что автором ее является коренной волжанин, сын сызранского настройщика роялей Аркадий Ильич Островский. А на страницах нашей газеты уже был разговор и еще будет.
«Уходят башенки вокзала И удаляется причал...» У большинства пассажиров круизных теплоходов «башенки вокзала» почему-то ассоциируются со шпилем московского Северного речного вокзала (фото).
Вообще, в отличие от железной дороги, где 10% вокзалов сохранились с дореволюционных времен и превратились в памятники архитектуры федерального значения, старых причалов на реках практически не встретить. Абсолютное большинство великолепных деревянных дебаркадеров (какой был, например, в Мышкине) при разных обстоятельствах сгорело дотла в 80-е и 90-е годы. Едва ли не последний из речных могикан блистает красотой, статью и резьбой в Рыбинске.
На Северном речном в прежнем блеске лишь украшенная уральскими самоцветами звезда, что без малого два года украшала Спасскую башню и, увы, не выдержала, по мнению тогдашнего кремлевского начальства, экстремально-высотных нагрузок. Где сейчас то начальство? А звезда, как и прежде – с иголочки. В отличие, к сожалению, от остального комплекса вокзала. Каким он был в лучшие годы – смотри фильм «Волга-Волга». Сейчас же вокзал «за низким траурным забором», по образному выражению Сергея Есенина. Фрагменты бетонного декора, подобно румянам гоголевской героини, отваливаются как штукатурка – кусками (фото).
Пока матросы убирают трап и отдают причальные концы, очень впору потолковать о судьбах отечественного круизного туризма вообще. Каковые, по единодушному мнению и организаторов, и пассажиров, весьма отчетливо делятся на «до» и «после». До и после «Булгарии». Ее призрак, даже после того, как несчастный теплоход, доныне стоящий в затоне в Камско-Устьинском районе Татарстана, отправят на лом, будет еще очень долго, подобно «летучему голландцу», скитаться по российским рекам. А всем, кто так или иначе к судьбам круизного туризма причастен, время объединяться перед лицом общей беды – речь идет о судьбе Дела, а не о местечковых амбициях. И не зря на последнем международном туристическом форуме VisitRussia-2012 не раз говорилось о необходимости создания программы развития круизного туризма в общероссийском масштабе. Но говорить и даже принимать постановления и резолюции мало: нужны современные причальные стенки (в той же Сызрани таковая снова появилась совсем недавно), специально оборудованные места для «зеленых стоянок», новые команды для судов, мягко говоря, не такие, как на «Булгарии». Нужны и суда нового поколения.
А что говорит статистика? Сегодня по Волге курсирует 120 теплоходов, чей возраст составляет от 20 до 50 лет. Большая их часть превращена из советского типа не слишком опрятных посудин (тот же «Президент» до реконструкции назывался «Сергеем Лазо») в современные круизные суда с полным комплектом удобств в каютах.
Но объем продаж на них сейчас сократился минимум на 10-15%. На те же проценты стало меньше на наших круизных линиях иностранцев. Объем майских продаж в нынешнем году составил лишь немногим более 90% от среднестатистических. Клиент куда больше, чем прежде, полюбил «длинные» маршруты – ведь плавание «Булгарии» было классическим маршрутом выходного дня из Казани. Потребитель турпродукта стал куда внимательнее читать подписываемые им договоры и вдобавок дотошно и въедливо вникать в вопросы обеспечения безопасности судов. Действуя при этом по принципу героя Островского – «давать казну, так знать за что»: вырос спрос на комфортабельные, «денежные» маршруты. Очевидно, бoльшие деньги в его представлении подразумевают бoльшую безопасность.
Требования ко всем системам безопасности после прошлогодней катастрофы, что вполне естественно, резко выросли. И не зря по палубам и каютам гуляет анекдот (в данном случае это слово следует понимать в его первородном значении – случай, бывший в действительности) о том, как некое судно не выпустили в рейс из-за того, что в потолочных плафонах, прикрывающих электрические лампочки в одном из салонов, обнаружились дохлые мухи.
Проходя на борту «Президента» от Северного речного вокзала до входа в канал имени Москвы (фото) я поневоле пожалел о том, что круизные путешествия до сих пор не породили своего язвительного бытописателя, своего Зощенко.
Какой же парад мелких амбиций и тщеславий разворачивается на берегах бухт, бухточек и затонов! Нет, я не о «новорусских» особняках, а тех судах, что некогда составляли законную гордость советского речного флота.
Один превратился в плавучий отель, другой – во вставший на вечный прикол ресторан с видом на канал и обратно, третий – в гремящую день и ночь дискотеку. Но, к счастью, не все утратили способность к самостоятельному передвижению по водам: вон пыхтит трудяга-речной трамвайчик. Как говорится, в чем душа держится. Зато новое имечко конкурентам на зависть и посрамление – «Император Александр II». Знай наших!
Но вот и первый по порядку от Москвы, он же шестой, так как нумерация идет от Волги, шлюз (фото). Вторая после речного вокзала часть огромного архитектурного ансамбля, который представляет собой инфраструктура канала «Москва – Волга» (с 1947 года канал имени Москвы).
Теплоход входит в шлюзовую камеру очень медленно, и потому есть возможность разглядеть и внимательно прочитать запечатленный на стенных мемориальных досках текст (фото). Никто не спорит, очень интересно узнать, сколько земляных и железобетонных работ выполнено на строительстве шлюза, когда он начат, когда постройкой окончен.
Право же, стоит вчитаться поподробнее в даты. Помните Некрасова, его «Железную дорогу»? Сталинские каналы – тысячекратно ухудшенный ее вариант: «А по бокам-то – все косточки русские...». Никто и никогда уже не скажет, сколько невинных, счет идет на десятки тысяч, погибло на строительстве этих железобетонных монстров. А где память? Только на одном из шлюзов удалось разглядеть скромную поминальную часовню.
Есть и чисто технический аспект. Года четыре назад мне случилось быть в Дубне и побеседовать со старшим по шлюзу, тому самому, у входа в который стоит чудовищная статуя командора-Ленина, полвека назад оставшегося без подельника-Сталина. «Этот шлюз с тридцать седьмого года никто и не думал ремонтировать, – сказал старый речной волк, – и сколько еще он в таком виде продержится? Просто страшно об этом думать. Бетон социализма тоже не вечен».
Но если никто не ремонтировал шлюзы, то что сказать об остальном? Все, что сохранилось в том или ином виде по берегам канала – в том или ином виде память о его строителях. От ложноклассических башенок (фото) до знаменитых колумбовых каравелл (фото).
Северный речной вокзал, как к нему ни относись, простоит еще, надеемся, долго. А вот так называемые «малые формы»... Круизный турист в большинстве своем, по слову Пушкина, на борту корабля ленив и нелюбопытен. Быть может, и не очень стоит его за то винить – после столичных офисов и безумных пробок речной воздух, уютная каюта, бары, танцульки, очаровательные попутчицы... Кому дело до берега, до осиротевших пьедесталов, полуразрушенных павильонов и пристаней, и прочего? Даже до частично восстановленных ансамблей в классическом «сталинском» стиле, с пионерчиками с горнами и девушками с веслом (есть такой неподалеку от Дмитрова)?
«А сопровождающий каждый теплоход гид на что?», – резонно спросит скептик. Об этом я постараюсь рассказать на подходе к славному городу Костроме. Пока же я вижу на левом берегу Волги веселые круглые купола никогда не закрывавшейся церкви XVII века в селе Поводнево, на правом – звонкие деревянные стволы недавно возрожденного Касьянова Учемского монастыря.
А это значит, пора прощаться, до скорой встречи в городке Счастливой Мыши – Мышкине.