Поможет ли обращение деятелей культуры и искусства РФ освободить участниц Pussy Riot?
В конце июня Таганский суд Москвы продлил срок содержания под стражей участницам группы Pussy Riot, устроившим панк-молебен в храме Христа Спасителя. Надежда Толоконникова, Мария Алехина и Екатерина Самуцевич находятся под арестом в следственном изоляторе с марта этого года. Им грозит до семи лет лишения свободы. Десятки деятелей российской культуры подписали открытое письмо в поддержку арестованных, в том числе актеры Олег Басилашвили, Чулпан Хаматова, Евгений Миронов, Лия Ахеджакова, Игорь Кваша, режиссеры Эльдар Рязанов, Алексей Герман, Марк Захаров, Андрей Кончаловский, Павел Чухрай, Авдотья Смирнова, Федор Бондарчук, писатели Михаил Жванецкий, Людмила Улицкая, музыкант Андрей Макаревич и другие. Подобная солидарность радует.
Я подписал письмо в защиту девушек не потому, что верю в его способность немедленно изменить ситуацию, с моей стороны это, скорее, символический шаг. Полезны любые практические действия в защиту несправедливо наказываемых девушек, две из которых — молодые матери. Их поступок нельзя считать уголовным преступлением, их дело нужно переквалифицировать в административное. Но девушки ничего не украли, никого не убили, и в письме это подчеркивается.
Я пессимист по званию и оптимист по вере.В любой трудной ситуации, из которой, казалось бы, выхода нет, мне видится свет, хотя я и знаю, что произойдет, скорее всего, худшее. Знаю исходя из собственного жизненного опыта.
Я прожил большую часть жизни при тоталитарном режиме и помню многое. Я жил во времена, когда в храмах устраивали овощные базы. Это происходило на протяжении многих десятилетий, и я помню, как в центре Москвы, в церкви, которая находится прямо напротив консерватории, было устроено какое-то хранилище горюче-смазочных материалов. Я учился в двух шагах от этого места, в ГИТИСе, и часто проходил мимо, наблюдая чудовищное превращение старого московского храма, который к тому же является памятником архитектуры, в склад. Каждый раз, когда я оказывался поблизости, оттуда доносился страшный грохот и крики, как будто кто-то пытался разрушить храм изнутри. Прошло много лет. Но никто из тех, кто разрушал храмы, устраивал в них склады, клубы и танцлощадки, не покаялся, не повинился в этом преступлении. Я столько лет жду этого покаяния, но его нет.
Я помню, как закрывали Студенческий театр МГУ, в котором я работал. За него вступилась художественная интеллигенция, ректорат писал письма Брежневу, но ничего не помогло. Мы не получили ни ответа, ни объяснения от кого бы то ни было. Театр закрыли, несмотря на хлопоты сотрудников университета, которые не могли понять, что происходит, как можно закрывать театр, который имеет художественную ценность и на своих спектаклях воспитывает молодежь.
Я не знаю, какую художественную ценность имеет выступление Pussy Riot, сколько в нем было от искусства, но все равно необходимо, чтобы девушкам дали возможность объяснить свои действия, совершенные в храме Христа Спасителя. Их голоса должны быть услышаны, и не с предвзятых позиций, а с объективных. Телевидение и Интернет сейчас дают возможность высказаться любому человеку. Девушки должны объяснить всем, в чем смысл их поступка, зачем они это сделали, но этого ведь не происходит, им пока, к сожалению, не дали слова. Ни на телевидении, ни в Интернете мы пока не слышали их исповедь. А это неправильно. Каждый имеет право объяснить свой поступок, причины своего деяния.
Сейчас много говорят, какое наказание будет адекватно содеянному.
Я думаю, что наказанием для девушек будет понимание того, что они поступили неправильно, потому что грех в их поступке, несомненно, есть.Храм не место для подобных перформансов. Понимание и покаяние — это самое главное.
Теперь, после этого письма, которое подписали больше 150 деятелей культуры, необходимо, чтобы часть подписавшихся стала поручителями девушек в суде. Если бы мне предложили эту роль, я бы ответил согласием.
Таково мое мировосприятие и миросозерцание. Живущий во мне ребенок говорит миру "да". Если творец перестает ощущать в себе внутреннего ребенка, то он перестает быть творцом и теряет все. Поэтому я говорю "да" и надеюсь на лучшее.