Почему мы так отчаянно печемся о нравственности в искусстве, но решительно забываем о ней в будничной жизни?
Родители детей, занятых в постановке оперы Бенджамина Бриттена "Сон в летнюю ночь", поставленной в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, обратились с жалобой к уполномоченному по правам ребенка Павлу Астахову и главе синодального отдела Московской патриархии по взаимоотношениям церкви и общества протоиерею Всеволоду Чаплину. По словам родителей, спектакль "пронизан сценами совращений и призывов к сексу, мастурбации, садомазохизма, пропаганды употребления алкоголя и наркотиков". Астахов уже обратился к новому министру культуры Владимиру Мединскому с просьбой проверить эту информацию. Реакция патриархии пока не известна, но подозреваю, что и она не заставит себя ждать. Уже раздаются призывы и вовсе запретить постановку.
Что ж, таковы реалии нашего культурного контекста. Жалоба на постановку оперы Бриттена не исключение. Достаточно вспомнить, что в прошлом месяце Большой театр выиграл суд по поводу другой оперы — "Руслана и Людмилы" в постановке Чернякова. Некая Светлана Воронина требовала снять с репертуара постановку и выплатить ей 1 млн рублей компенсации "за испытанные в ходе просмотра спектакля нравственные страдания". Не успели в Большом успокоиться, как православная общественность ополчилась на "Золотого петушка" Серебренникова, так как сочла постановку "кощунственной по отношению к православной вере". Авторы воззвания апеллировали к церкви, предлагая ей "сказать свое веское слово об этом богохульстве и обратиться на сей счет к власти". А какой бурный протест вызывала постановка "Детей Розенталя" по либретто Сорокина в том же Большом!..
Между тем опера "Сон в летнюю ночь" по мотивам одноименного произведения Шекспира входит в число лучших произведений выдающегося английского композитора Бенджамина Бриттена. Ее премьера состоялась 11 июня 1960 года, и позже она была поставлена во многих театрах, включая знаменитый итальянский La Scala. Да что уж там La Scala, 28 октября 1965 года премьера прошла в Большом театре! И вот спустя почти полвека в ней нашли пропаганду всех тяжких.
Да, постановка Кристофера Олдена была неоднозначно воспринята и в самой Англии. Мнения критиков разделились. Но никто не требует запретить постановку. Там даже подумать об этом не могут.
Для европейского сознания пространство искусства, в том числе сценическое пространство, не подлежит этическому цензурированию. Это пространство свободы.
В своей обыденной, повседневной жизни европеец ведет себя в полном соответствии с законами и нормами нравственности — платит налоги, не берет взяток, не сбивает детей на пешеходном переходе и так далее. Но, попадая в театральное пространство, он готов к метаморфозам. Он понимает, что это пространство свободы, пространство эксперимента, где каждый художник вправе высказываться, как он считает нужным. У нас же все наоборот: в пространстве повседневной жизни человек на каждом шагу сталкивается с бескультурьем и попиранием этических норм, он и сам ведет себя некультурно, но как только приходит в театр или на выставку — тут у него возникает просто удивительная потребность в нравственности и целомудрии.
Не исключено, что на решение родителей повлияло что-то помимо смелых режиссерских приемов. Возникает резонный вопрос — почему мамы хористов не забрали своих детей раньше? Им же рассказали о содержании постановки и даже дали посмотреть видео спектакля. Несколько человек отказались, но остальные-то согласились на участие. Что же изменилось? Умные люди наставили на путь истинный?
Эти параноидальные наклонности — запретить, не пущать — стали особенно заметно проявляться в 2000-е. Разве в конце 1980-х — начале 1990-х можно было себе представить иски к театрам и запреты всемирно известных постановок? Это острые симптомы какой-то фашизоидной паранойи — борьба с гомосексуалистами, с безнравственностью на сцене, погромы выставок современного искусства.
У нас неправедные суды, проворовавшееся чиновничество, милиционеры-убийцы. Но все это не беспокоит наше нравственное население. Оно обеспокоено тем, что герои современной постановки предаются разврату на сцене!
Что будет дальше? Завтра кому-то покажется безнравственным классический балет из-за откровенных нарядов балерин, а потом дойдет и до обнаженной натуры в Третьяковке. Нашему обществу предстоит сделать ответственный выбор: превратится ли Россия в некий европейский Афганистан, где нет ни оперы, ни балета, или все же будет двигаться в сторону европейской модели восприятия искусства?