izvestia.ru
2012-05-29 15:47:27
Ирина Богушевская — о москвичах 2012 года, новой Марсельезе и своей нежной публике
Ирина Богушевская. Фото: РИА Новости/Илья Питалев
30 мая на сцене Концертного зала им. П.И. Чайковского Ирина Богушевская и эстрадно-симфонический оркестр под управлением Вячеслава Сержанова исполнят программу «Тайный сад». Накануне выступления с певицей встретился обозреватель «Известий».
— Для концерта есть какой-то повод — дата, юбилей?
— Знаете, я несколько лет назад заметила эту тенденцию: музыканты, а точнее, их промоутеры, начали «приклеивать» концерты к каким-то датам, зачастую притянутым за уши. «20 лет на сцене» или «30 лет с того дня, как артист впервые встал на табуретку и прочитал стишок». Как будто сама по себе музыка не может быть поводом для встреч с публикой. Второй раз в моей жизни — первый случился прошлой осенью в Светлановском зале Дома музыки — я выхожу к своим поклонникам с песнями, которые писала всю жизнь и которые прозвучат в сопровождении оркестра. Нужно ли мне еще что-то придумывать?
— Музыканты сейчас живут за счет концертов, вы, тем не менее, выступаете нечасто. Можете себе позволить такую вольность?
— Я бы не сказала, что мы работаем «нечасто». Помимо мероприятий, имеющих городские афиши, есть еще множество неафишированных, но зачастую гораздо более «хлебных». Да-да, я говорю как раз про те самые корпоративы. Качество нашей игры при этом абсолютно не меняется. Более того, иногда возникает такой драйв и такие импровизации, которые на серьезной сцене себе и не позволишь.
— Вы обратились к своим поклонникам с просьбой перестать выкладывать на YouTube видео с вашими новыми, еще не обкатанными до конца песнями. В случае с пиратскими записями концертов вряд ли бы кто-то послушался. А в вашем?
— Проблема вовсе не в том, что песни «не обкатаны». Как бы вам понравилось, если бы, купив билеты на новый блокбастер, вы перед входом в зал узнали, в чем интрига и кто убийца? Зрители, которые попали на премьеру новых песен, сняли их на телефон и в адском качестве выложили в интернет, не понимают, что таким образом «обламывают» сотням других зрителей право первооткрывателя. К счастью, моя публика очень нежная и особенная; те, кто ненароком «согрешил», поспешили убрать свои ролики из Сети, вняли моим доводам. Спасибо им за понимание.
— В своем блоге вы признаетесь в любви к вашей кошке Захаровне: «Я могу уже записывать альбом, посвященный ее пяткам». Что это будет за альбом?
— Думаете, день, когда я начну записывать альбом, посвященный розовым пяткам моей циннамоновой британской кошки Бинессы Захаровны, станет днем рождения нового российского треш-концептуализма? Или этого недостаточно для полного падения? Если же говорить серьезно, то насколько «Живой журнал» музыканта может являться отражением его творческой жизни? Если я не пишу у себя в ЖЖ о новых песнях и о том, какой кровью они мне достаются, означает ли это, что я вовсе не пишу новых песен? Может быть, я хочу обезопасить адресатов этих песен, известных людей, от лишнего и ненужного им внимания? Рада, что у вас возникли сомнения в моей творческой кредитоспособности, — значит, мне нужны будут серьезные аргументы, чтобы их опровергнуть. Поверьте, они существуют. И рано или поздно вы их услышите.
— Вас все так же игнорирует радио и ТВ. Но, похоже, вы перестали воспринимать это болезненно.
— Знаете, нет ничего дороже тех моментов, когда приезжаешь в незнакомый город и получаешь на концерте записку: «Здравствуйте, Ирина, у нас сегодня 25 лет со дня свадьбы, не могли бы Вы посвятить нам песню «Нежная Осень»? И ты приглашаешь этих людей на сцену, поешь для них и плачешь, пока они танцуют вдвоем, и весь зал плачет, потому что видит — есть на свете счастье. И эти люди выбрали твою музыку, чтобы его сопровождать. Когда у тебя есть такие мощные переживания, такое подтверждение своей правоты — что еще нужно?
— На ТВ «масть держат» одни и те же фигуры. На пусть и нелепый, но международный конкурс «Евровидение», выставляют трэш-коллектив. В народных героях ходят шансонщики, а вашей нише появилась лишь пара имен. Вас такая картина не удручает?
— Я бы поспорила насчет «Бурановских бабушек», я очень за них болела. Сами бабушки ужасно милые, песня у них дико заводная. Но, по совести говоря, если бы мы 10 лет назад отправили на «Евровидение» проект «Иван Купала», который был выше «Бабушек» на десять порядков и по качеству записи, и по аранжировке, и по вокалу — это было бы реально круто. Не срослось. Наверное, все происходит тогда, когда должно произойти, простите за банальность. А вопрос ваш, конечно, сильно непростой. Да, меня удручает эта картина, но ситуация везде одна и та же: есть талантливые новые люди, и совершенно нет транспорта, который бы доставил их к их публике, — эфиров на радио и ТВ. Тоже, кстати, касается и молодых политиков. Что им остается? Интернет. Только интернет. И пусть у всех все получится!
— Борис Гребенщиков однажды рассказал, что нелепостей застоя не замечал, потому что своей компанией они умудрялись создавать Лондон, Нью-Йорк и Париж: слушали фирменную музыку, читали книги, которые хотели. Вам не кажется, что сейчас происходит что-то подобное? Людям неинтересно ТВ, они плавно уходят в интернет.
— Мне кажется, что у БГ в юности просто не было ничего круче этого. И они пытались в своей тусовке воссоздать ощущения лондонцев или парижан. А нам этого не нужно. Мы — москвичи 2012 года, нам есть, о чем говорить, что защищать, о чем петь. Сейчас я впервые в жизни жалею, что никогда не писала политических песен. Впрочем, вряд ли бы сейчас пригодились старые политические песни. Нужны новые песни, новая Марсельеза. Конечно, она не изменит систему — но она может изменить отношение тысяч людей к системе.
— Все-таки когда можно ждать новый альбом?
— В наше с вами время, честно, вопрос про новый альбом звучит как привет из прошлого века. Сколько раз уже говорено про то, что теперь все слушают песни в режиме «рэндом», что новые альбомы как концептуальные произведения никого не волнуют. Тем не менее, я счастлива сообщить: в середине июня планирую засесть в студию с новым студийным альбомом, рабочее название «Куклы». Какую-то часть песен мы уже играли на концертах , какую-то показали только этой весной; есть совсем новые, никому не известные песни. По настроению — никакой «шелковой» лирики, один только жесткий кабарешный, театральный джаз; давно мной изученная стезя. Не то что бы это было моей концепцией — нет, это обстоятельства моей жизни и жизни моих друзей диктуют такую трактовку; есть ощущение, что мир, каким мы его знали, рушится, и остается надеяться на то, что некоторые спасутся.
Источник
|