DaoMail - путь письма
социальная почтовая служба (beta-версия)
весь DaoMail
вход / регистрация
Гость
ваша подписка (0
реклама
«Фантазии Фарятьева» не совпали с реалиями Молодежки
| text | html

web-архив: по темам » культура, искусство » другие культурные события » театр » это письмо

2012-01-25 16:15:07

В последней премьере Туманова звезды расположились неудачно

«Фантазии Фарятьева» не совпали с реалиями Молодежки

Фото из ахива Молодежного театра на Фонтанке

Эстетика блесток и мишуры в Молодежном театре, увы, временами побеждает структуру любой, а особенно тонкой и стройной материи. Так случилось и с последней премьерой «Фантазии Фарятьева» по одноименной пьесе Аллы Соколовой.

Собственно пьеса прекрасна своей поэтичностью и насквозь пронизана лиризмом, любовью и болью. Действие происходит в советские времена в украинском городишке, действующие лица — сплошь фантазеры, рефлексирующая провинциальная интеллигенция. Всего пять персонажей, и каждый кого-то любит: несуразный мечтатель Фарятьев — даму бальзаковского возраста Александру, она — мифического самца Бетхудова (он не появляется, но его часто и в превосходных степенях упоминают), а ее сестра-старшеклассница, с говорящим именем Любовь, нелогично, вопреки юношескому максимализму и идеализму, очаровывается робким и нескладным Фарятьевым, которому до мачо — как до звезды. В свою очередь тетушка Фарятьева и матушка сестер любят своих детей так рьяно, как умеют это делать русские и советские женщины, то есть чуть надрывно, некстати и повсюду насаждая неуемную заботу. Это хорошие, милые, светлые и простые люди. Они ни в коем разе не хотят никому боль причинять, однако только и делают, что причиняют. Перспектив у них нет, а безысходности — хоть ложкой ешь. И никак не в состоянии они понять и услышать друг друга, принять своих близких и себя самих такими, какие уж есть.

Премьера Молодежного театра на Фонтанке выпущена славной командой. Сценография Александра Орлова предельно лаконична: две семьи — значит, два круглых стола под вязаными скатерками, только над одним лампочки на люстре тянутся вверх, как цветы к солнцу, а над другим они словно увяли. Пространство выстраивает занавес-трансформер, то образующий дверной проем, то раздвигающийся до размеров комнаты или космических далей. И в тему тут мягкий свет от Евгения Ганзбурга, и ласковый подбор музыки от Владимира Бычковского.

Однако целое не складывается. Спектакль глуповат в своей простоте. Случалось ли вам видеть, как уличный художник-ремесленник способен от усердия превратить на портрете забавную девочку во взрослую тетеньку? Так и персонажи пьесы, заслуживающие как минимум сочувствия, в этом спектакле вышли не наивными лириками, а шумными эгоистами и ушлыми приспособленцами. Они не умеют тихо разговаривать, вести себя тактично, быть вкрадчивыми. Им чуждо сострадание. Они повышают голос в экстазе, действия их надрывны, а интонации буффонны. Их дефект — неумение жалеть людей. Они киснут и корчатся от жалости только к себе. Актеры не то чтобы неубедительны — они фальшивы, особенно когда принимаются размазывать сопли кулаком или рукавом.

Все это тем более странно, что уважаемый режиссер Владимир Туманов «собаку съел» на сдержанных на эмоции, зато достоверных во внутренней борьбе советских авторах — он ставил их гораздо чаще, чем Шекспира или Островского, и чаще всего «попадал». Кроме того, Туманов славен и тем, что чувствует людей (тех, про кого пьеса, и тех, кто ее играет), умеет управляться с запутавшимися личностями, в чьих судьбах и оценках сплетаются сказочный сюрреализм и чистая экзистенция. От такого режиссера неизменно ждешь постановки не примитивной, а с попыткой оценивать поступки свои и чужие, анализировать проявления, слова, взгляды, страхи, странности, чаяния и стремления. И тут вдруг режиссер Туманов, на спектакли которого давно привыкли ходить «за человечинкой с искрой», выступает как персона, подписавшая мировое соглашение с театром, где культивируют несколько упрощенную, скажем так, подачу межличностных отношений.

Спектакль получился не про несчастную любовь, а про душевную жадность, про чувство собственничества, про удовлетворение потребностей, про попытки манипуляции. Все, на чем построен тонкий юмор и высокий трагизм текста Соколовой, обращено в тривиальную ситуацию. История раскрашена бытовыми эмоциями. А поскольку поэзии в спектакле нет, не возникает и объема, не происходит соединения фрагментов и характеров. Накал внутренних страстей переходит во внешнюю истерику, и получается всего лишь жирная пошлость.

Остается надеяться, что Роман Нечаев, обаятельный и одаренный артист, которому трагикомедия близка и органична, со временем успокоится и попробует сыграть Фарятьева более чутко, даже выступая дурно разодетым клоуном. Художник по костюмам Стефания Граурогкайте видит его образ почему-то примитивно: розовый берет, плащик не по росту и прочий «детский сад, штаны на лямках». А окончательно никчемным и мюзик-холльным все становится, когда в финале актер Нечаев буквально возносится в звездное небо, к тем самым инопланетянам, которых описывает в доморощенной своей теории мироздания фантазер Фарятьев. С космосом, кстати, двойной подтекст, ведь вторая специальность артиста Нечаева — астрология, и его гороскопам верят тысячи поклонников.

Как пели в фильме «Большая перемена»: «мы выбираем, нас выбирают — как это часто не совпадает». В «Фантазиях Фарятьева» в Молодежке режиссер, кажется, не совпал с материалом, материал — с актерами, актеры — с художниками и так далее. Хотя ничто не предвещало. Просто звезды, видно, расположились неудачно.

Источник



web-архив: по темам » культура, искусство » другие культурные события » театр » это письмо








© 2004-2024 DaoMail.ru