"Мефисто-вальс" Антона Адасинского на фестивале "Текстура-Олимп"
Фото: Виктор Васильев /
Фестиваль театр
В Сочи проходит театральный конкурс "Текстура-Олимп" — совместный проект оргкомитета "Сочи-2014" и фестиваля "Текстура". Рассказывает АЛЛА ШЕНДЕРОВА.
"Текстура-Олимп" стал ключевым мероприятием года театра, что завершится в Сочи через месяц. До него был год кино, а 2012-й объявлен годом музыки. По уставу МОК спортивные игры должны сопровождаться программой, представляющей достижения страны в искусстве, а искусством Сочи не очень богат. Однако худрук "Текстуры" Эдуард Бояков, которого оргкомитет призвал на помощь, уверен, что за оставшееся до Олимпиады время ситуацию можно исправить. Как объясняет господин Бояков, ставку надо делать на молодежь и современное искусство — ведь спортивная аудитория априори моложе аудитории классических концертов и традиционного театра.
Собственно, театра в Сочи пока нет. Есть роскошное здание, напоминающее увеличенную копию Парфенона,— его построили в 1937-м, но своей труппой Зимний театр так и не обзавелся. Здесь хорошая акустика — этот зал ценят Валерий Гергиев и Юрий Башмет. Их имена называют сочинцы, когда спрашиваешь, кто гастролировал в Зимнем. Еще называют разные антрепризы — и, опустив глаза, уточняют: актеры были нетрезвые...
В начале осени бороться с такой ситуацией начал фестиваль "Территория", устроивший в Сочи перформанс "Полнолуние" и выставку современного искусства. Организаторы "Текстуры" учли тот опыт, но решили быть менее радикальными. В программу вошли не только спектакли, читки пьес современных драматургов, которые заезжие "варяги" делали со студентами Сочинского училища искусств, но и "хип-хоп-битва Сочи—Краснодар", и "граффити-джем".
Самым рискованным мероприятием фестиваля стало открытие — показ "Мефисто-вальса" Антона Адасинского и его театра Derevo. Спектакль коллектива, который критики относят то к физическому театру, то к современному танцу,— зрелище не из легких. Замысел возник у Адасинского тогда же, когда Сокуров задумал свой фильм "Фауст" (в нем лидер "Дерева" сыграл Мефистофеля), но имеет с ним мало общего. Как признается Адасинский, в спектакле Мефистофеля нет: "Я назвал его так, чтобы он меня беспокоил, но на самом деле его там нет. Есть осознание того, что в каждом человеке сидит некая чертовщина". Впрочем, если вспомнить слова Достоевского о том, что дьявол — воплощенная пошлость, то название соответствует сути. Потому что Адасинский берет вполне расхожие образы массовой культуры, а потом выворачивает их наизнанку, доводя до брейгелевского гротеска. В прологе его лирический герой в майке-алкоголичке, канареечных брюках и такой же шапке на лысом черепе колдует над старым катушечником, приветственно размахивая початой бутылкой виски,— словно перед нами не Адасинский, а один из персонажей Петра Мамонова. Наконец катушечник запущен, и под "Happy New Year" герой вытаскивает танцевать блондинку из первого ряда. Зал хлопает, настраиваясь на привычную волну, но тут ABBA сменяет запись Шаляпина, исполняющего "Песни и пляски смерти" Мусоргского. Желтые брюки скрывает черный хитон, свет меркнет, и вот уже на сцене прихотливо извивается не один, а целых пять Мефисто. Черепа четырех молодых танцовщиков выбриты, андрогинные фигуры в хитонах неразличимы, а лица скрыты полупрозрачными масками, копирующими лицо протагониста. Прием повторится ближе к финалу, когда лежащий, словно при смерти, герой будет раз за разом снимать с себя маску, тиражируя свой образ.
Если придираться, можно сказать, что и сам постановщик на этот раз тиражирует себя: в спектакле много талантливых сцен, но есть и вторичные. Однако упрекнуть создателя "Дерева" язык не поворачивается — ведь ему удалось повести за собой зрителей, которые, согласно определению Жванецкого, "последний раз в театре... не были никогда". Мало того, они гурьбой отправились на его мастер-класс — организаторам пришлось устраивать кастинг. А потом еще пришли на встречу Адасинского с журналистами, чтобы выяснить взволновавшую их деталь: следы босых ног на стене в финале ведут ввысь или вниз? Конечно, ввысь. Ведь герой, побывавший алкашом, мелким бесом и дикарем, унизанным лентой сосисок, после превратился в кроткое огородное пугало, которое подружилось с птицами.
Пока неизвестно, окажется ли "Мефисто-вальс" среди тех нескольких постановок, которые покажут во время Олимпиады: совет конкурса, в который кроме Эдуарда Боякова входят актриса Ингеборга Дапкунайте, журналист Александр Любимов и другие, огласит итоги на днях. Но какие-то ростки в Сочи Derevo определенно дало.