В Государственном Кремлевском дворце выступил вместе со своим оркестром пианист и композитор греческого происхождения Янни Хрисомаллис. БОРИС БАРАБАНОВ поразился выносливости его поклонников.
Аншлага можно было ожидать. Янни нет на ТВ и радио, но на протяжении минимум лет двадцати его произведения — это музыкальное сопровождение, которое отлично подходит как к обеду в ресторане, так и к телевизионной программе о путешествиях по странам и континентам. Публика, пришедшая в ГКД, это люди, которые либо жили в тех краях, что вдохновляют Янни, либо любят проводить там отпуск. Зрителей набралось такое количество, что КПП в Кутафьей башне брали штурмом. Корреспонденту "Ъ" не доводилось раньше видеть, чтобы жаждущая зрелищ толпа смела турникеты, регулирующие очередь в Кремль.
Зрелищная часть шоу разочаровала тех, кто знает Янни по его фильму-концерту, снятому в афинском Акрополе. Очень скромный визуальный ряд сопровождал выступление коллектива, который под определение "ансамбль" подходит все же больше, чем под "оркестр", хотя в нем были и духовая секция, и струнная. С точки зрения организации музыкантов на сцене это было скорее похоже на выступления Горана Бреговича, и странно, что такой компактный коллектив выступал в России впервые.
На переднем плане работал невысокий мужчина в черном. Янни ослеплял словно подсвеченной изнутри голливудской улыбкой, играя сразу на всех инструментах, а также дирижировал аккомпаниаторами, демонстрируя почти балетную пластику. Он также общался через переводчика с залом. Вероятно, это был первый музыкант, заявивший, что в ГКД "интимная атмосфера". "Мне кажется, что я могу вас потрогать",— сообщил Янни шеститысячной аудитории.
Его рабочее место состояло из двух этажерок, составленных из синтезаторов, так что ассоциации с капитанской рубкой космического корабля напрашивались в первую очередь. Из всех, кто работал в этом зале, Янни больше всего напоминал Жан-Мишеля Жарра, но стилистически его музыка в большей степени ассоциировалась с Майком Олдфилдом. Иногда она словно приобретала серьезное выражение лица и в ней проступали черты так называемой популярной классики. Иногда на первый план выходили этнические мотивы. Для произведения "Nightingale", написанного перед выступлением в китайском Запретном городе, на сцену пригласили вокалистку со славянской фамилией, но китайскую подачу ей удалось сымитировать на 100%. На виолончели играл россиянин. За латиноамериканский эпизод отвечали парагвайский арфист и кубинский перкуссионист. Больше всего аплодисментов сорвали армянский скрипач и барабанщик-американец, с которым Янни играл еще в школьные годы. Ударник поразил также своим нарядом: он вышел на сцену в хоккейной форме команды ЦСКА.
Этнические мотивы в пьесах Янни отвечали общему духу зрелища. Это были не столько слепки с реальных музыкальных культур, сколько парадные открытки из альбома путешественника. Путешественник этот, вероятно, довольствуется отдыхом all inclusive, поэтому инструментальная поп-музыка, которую играет Янни, придумана и аранжирована не слишком затейливо, но широко и богато. Рояль и батарею синтезаторов Янни дополняет комплект клавишных инструментов, которыми управляет его коллега-пианист. Вокальные партии исполняют две девушки-сопрано, им в помощь записаны партии хора. Отработав оперный эпизод, барышни пустились в пляс под ритмы диско. А на бис оркестр сыграл высокооктановую вещь "The Storm". Судя по реакции зала, этот момент стоил и цены билета, и всех неудобств на входе.