Александр Яценко играет помощника машиниста метрополитена, который ждет скорой неминуемой смерти
Фестиваль кино
В конкурсе 33-го Московского международного кинофестиваля показали второй российский фильм — "Сердца бумеранг" Николая Хомерики, стилистика которого безошибочно ориентирована на Каннский кинофестиваль и тем самым в некотором смысле ставит ММКФ в один ряд с Канном. Комментирует ЛИДИЯ МАСЛОВА.
Рядом с другим российским фильмом основного конкурса, "Шапито-шоу" Сергея Лобана, "Сердца бумеранг" создает крайне удачное сочетание (дающее очень лестное представление о российском кинематографе как чрезвычайно разностороннем), потому что находится на ровно противоположном конце кинематографического спектра. Комической избыточности лобановского шапито Николай Хомерики противопоставляет черно-белый минимализм камерной драмы, в которой если и удастся усмехнуться, то пару раз в специально отведенных местах.
Визуально, интонационно, а отчасти и тематически "Сердца бумеранг" напомнит знатокам творчества Николая Хомерики его раннюю короткометражку "Вдвоем" — как и там, в новом фильме герой (Александр Яценко) живет вместе с матерью, кроме которой у него особо никого и нет, только на этот раз роковое известие о близкой смерти касается не матери, а сына, помощника машиниста метро.
Как и в предыдущем фильме Николая Хомерики, "Сказке про темноту", где главной героиней была женщина-милиционер, в "Сердца бумеранге" в центре внимания режиссера — человек в униформе, который на самом деле совсем не в форме, и дело даже не в трагическом диагнозе, который в начале фильма неопределенно ставят герою врачи: все хорошие фильмы, в сущности, рассказывают о невозможности жить, но в своем новом фильме Хомерики пытается донести до зрителя на чисто физиологическом уровне понимание того, что твое сердце однажды по тем или иным причинам остановится.
Весь этот фильм в общем-то такой — монотонный и неслышный, как биение сердца, а линия жизни, которую доживает обреченный герой, откровенно охарактеризована как "серая". "Почему ты не хочешь перевестись на серую линию?" — спрашивает помощника машиниста мать, как бы игнорируя тот факт, что в том метро, в котором работает герой, серой линии вообще нет: "Сердца бумеранг" устроен таким образом, что на поверхности действие происходит явно в Москве, а спускаясь под землю, герой каждый раз не менее явно и очевидно оказывается в Петербурге (режиссер, по его словам, кроме того, что в петербургском метро снимать дешевле, никакого специального метафорического смысла в это не вкладывал, но получилось все равно интересно). К сожалению, режиссеру Хомерики не удалось отразить в своей картине тот факт, что, получив известие о приближающейся смерти, человек, скорее всего, не будет на это реагировать никаким специальным образом, а, что наиболее вероятно, просто продолжит свой унылый монотонный перегон от одной станции серой ветки до другой.
В "Сердца бумеранге" герой предпринимает пару довольно пошлых мелодраматических ходов — встречается с забытой несколько лет назад девушкой и, что еще хуже, с отцом, с которым он давно не общался. На самом деле в заданной ситуации приближающейся смерти гораздо более драматургически ценными и нетривиальными могли стать контакты героя с совершенно посторонними людьми. Одна из таких встреч становится кульминацией и энергетическим центром фильма, когда помощник машиниста приходит к экстрасенсу в исполнении Ренаты Литвиновой, деловито интересующейся: "Что будем усилять? Здоровье? Сейчас усилим" — и прочерчивающей ручкой ему на ладони ослабевшие линии жизни. Эпизод этот, в котором Рената Литвинова демонстрирует какое-то фантастически нарастающее мастерство комической актрисы, ритмически и энергетически выбивается из фильма, но, как сказал режиссер на пресс-конференции, ничего страшного: "Пусть сначала будет скучно, скучно, потом немного весело, а потом опять скучно, скучно".
Не то чтобы "Сердца бумеранг" можно было целиком охарактеризовать как однозначно скучный, но удачно почувствованная визуальная форма тут слишком явно господствует над историей, которой в ее стремлении к максимально выразительной бесцветности не хватает всего нескольких дополнительных оттенков темно- или светло-серого.