Утраты

Светлана Немоляева и Александр Лазарев всегда были вместе...

Фото: PHOTOXPRESS

Первое интервью супруги Александра Лазарева после его похорон

Анна ВЕЛИГЖАНИНА — 12.05.2011

Неделю назад страна простилась с Александром Лазаревым,  ведущим артистом Театра имени Маяковского. В его родном ­театре, в котором он проработал 50 лет, и сегодня траур - трудно свыкнуться с мыслью, что Александр Сергеевич больше не перешагнет порог своего "второго дома", не заглянет в гримерную, не спросит с привычной улыбкой и вежливостью о текущих делах, не выйдет играть на сцену... Тяжелее всех переживает утрату его любимая и любящая женщина - жена, которая была у него одна на всю жизнь, мать его сына, партнерша по сцене актриса Светлана Немоляева. Светлана Владимировна нам позвонила сама...

Спасибо Театру Маяковского

- Меня очень огорчила ваша статья в прошлом номере еженедельника ("

Александра Лазарева довели склоки в театре?

". - Прим. ред.), - сообщила нам Светлана Владимировна. - Я не могу молчать - пожалуйста, услышьте меня сердцем! Наш любимый Театр имени Маяковского, наш "второй дом", просто не мог стать причиной нездоровья Саши, как  вам рассказали об этом! Саша любил театр, 50 лет в нем проработал. Так же, как и я. И в театре все любили Сашу. Именно поэтому мы все - я, актеры Михаил Филиппов, Женя Симонова, Игорь Костолевский и многие другие - постарались максимально оградить Сашу от истории с уходом ­худрука театра Сергея Арцибашева. Саша совершенно был отстранен от всей этой ситуации. Потому что он уже был нездоров и готовился к операции. Мы уезжали отдыхать в Барвиху и после Барвихи приехали и пошли на обследование. Весь театр за него переживал. Его любят безумно... В каждом театре существуют свои, так сказать, недовольства: кого-то обидели, у кого-то неприятности, у кого-то страдания. Каждый актер хочет быть первым, хочет взять лучшие роли. И любой главный режиссер кого-то устраивает, а кого-то не устраивает. В нашем театре сложилась такая ситуация, что большинство нашей труппы, глобальная ее часть, к сожалению, была недовольна Сергеем Николаевичем Арцибашевым. Действительно, это правда. Саша и я были с ним в очень хороших отношениях. К нам он относился безупречно, любил очень. Мы у него очень много играли. Но мы не могли против всей труппы идти. Понимаете, когда 90 процентов театра против - ну зачем же идти против коллектива, в котором ты 50 лет живешь. Это не то что неразумно - это противоестественно. Поэтому мы не участвовали ни в каких спорах, ни в каких разговорах, не вставали ни на какую сторону. Но все актеры, которые по-разному с нами думали и имеющие разные точки зрения, говорили: "Боже упаси, только не трогайте Сашу, не надо его ни во что вмешивать". И Арцибашев прекрасно знал нашу позицию.

- Мы правильно написали, что Александр Сергеевич не подписал письмо против Арцибашева?

- Ни я не подписала, ни он не подписал. У нас была другая точка зрения. Нам казалось, что, если Сергей Николаевич Арцибашев учтет все те замечания, все те огромные претензии, которые к нему были, если он все это попробует изменить, может быть, все поменяется в лучшую сторону. Пошла ситуация по другому пути… А я Сергею Николаевичу говорила, в чем его ошибки. Объясняла ему… Но Саша не приходил на собрания, на которых решалась судьба Арцибашева, не выступал по поводу этого конфликта ни в прессе, ни по телевидению, ни в Интернете, хотя обращений и просьб прокомментировать была масса.

- Но ведь Александр Сергеевич, как человек ранимый, переживал конфликт в театре?!

- Конечно, переживал. Но, поверьте, он так сильно болел, что на первое место в его состоянии выходят уже другие ценности…Не так давно Саша перенес сложную операцию. Причем не на сердце. Шунтирование ему делали давно. И я благодарна доктору Актюбину, который тогда вылечил Сашу. Я преклоняюсь перед нашими врачами, просто перед всеми. Потому что Саша после шунтирования тринадцать лет прожил, играя свои большие роли, драматические, c большими эмоциональными затратами.

А на этот раз у него была операция по другому поводу, но не хочу подробности рассказывать… И в нашей семье все мы, близкие, да и он сам были сосредоточены на его самочувствии… Если вам сказать честно,  театральные проблемы были от нас далеки. Саша был очень религиозный… Когда человек болеет, то у него другие ощущения от жизни.

…Театр сделал все для того, чтобы Сашу так светло похоронили. Его похоронили, как… (сдерживая рыдания) святого! Было столько цветов, так все организовано. Даже в театре люди, которые были противоположных точек зрения, объединились и совершенно перестали друг с другом враждовать, поняли эту трагедию ухода из жизни Саши. Поэтому я вас умоляю, не надо винить театр! Мы любили спектакли Арцибашева, играли в них. Теперь я уж играть, наверное, не буду. Потому что я играла вместе с Сашей, а он ушел...

Нельзя сказать, что повлияли театральные переживания на его смерть - это кощунство, это грех перед Господом. Его здоровье подвело, подвел тромб. Врачи были безупречны, сделали операцию. Операция прошла - просто не ­подкопаешься. И вдруг такое несчастье.

- Причина смерти - ­оторвавшийся тромб?

- Это была тромбоэмболия. Это мгновенная смерть… в семье, дома, на своей постели. Утром он проснулся, по­завтракал, сказал мне: "Света, я не хочу умирать". Я говорю: "Боже мой, Саша, мы еще с тобой поживем, милый!" Но…

- Значит, у него были какие-то предчувствия?

- Может быть. Так он сказал… Даже, я бы сказала, просто по-философски. Потому что мы были на даче, он так задумчиво глядел на деревья… Он умер во сне… Через пять минут я поднялась - он лежит... уже отошел. И к нему в последнюю минуту звонили и Миша Филиппов, и Игорь Костолевский - они друзья по жизни… И все актеры! Я так благодарна всем-всем в театре!

Все его хотели оградить, чтобы переживания его не касались… Так и произошло, так и было. Его все щадили!

Сын - слепок Саши

- Светлана Владимировна, а почему вы сказали, что, наверное, у вас в театре после ухода мужа не будет ролей? Неужели для вас не найдут?!

- Найдут, конечно. Но с его уходом ушли его роли в хороших спектаклях, в которых мы вместе играли. Я не знаю, что будет с "Братьями Карамазовыми", нашим замечательным спектаклем, он там блистательно играл.

- Да он вообще незаменим!

- Да. Я только поэтому так сказала. Не потому, что буду никому не интересна, - нет, боже упаси. Не эти мысли меня посещают, совсем не эти. Просто с его уходом  спектакли растворялись, переставали существовать. Так и раньше было. И было с "Меценатом", да со многими спектаклями.

- Я слышала, что лично у вас были серьезные конфликты с предыдущим режиссером - ­Андреем Гончаровым?

- Да, он был жестким. В ­театре бывает все, в театре невозможно без конфликтных ситуаций жить. И возникает всегда какая-то ситуация… Почему я против выносить все театральные ситуации за пределы театра - потому что это конфликты внутренние, большой семьи театральной, в которой есть все: страдания, обиды, переживания… У нас с Гончаровым конфликтная театральная жизнь была, да и у многих. Но он был гений, и мы сознательно пошли на эту жизнь с Сашей. Потому что мы были рядом с великим человеком. И мы с Сашей до сих пор живем его постулатами. Саши уже нет, а я все равно говорю о нем как о живом. Помним то, чему он нас учил и как говорил. Встретились с великим человеком в жизни, и я не хочу о нем ничего сказать, кроме того, что я бесконечно ему благодарна и Саша тоже, потому что он нас сделал актерами.

- Просто мне рассказывали, что ваш супруг в момент вашего серьезного конфликта с Гончаровым открыто встал на вашу сторону, не побоялся гнева режиссера, а поставил ваше самочувствие и ваше здоровье во главу угла.

- Саша всегда страдал из-за меня безумно! Он готов был просто растерзать! Так же, как и я за него. Но жизнь прожить лучезарно невозможно. Вы, наверное, сами это понимаете. И в жизни бывает все… И все же моя личная жизнь с Сашей - это большое счастье… Мы друг без друга не могли, мы были вдвоем, как сиамские близнецы. Не отпускали друг друга. Наша жизнь на виду у всех прошла. Все про нас знали… (сдерживая слезы). Это большая утрата и для меня, и для нашего театра, и для всех! Сашу не то что любили, у него не было ни одного врага в ­театре! Он такой был уникальный человек!

- Вам особенно тяжело - он мужчина всей вашей жизни.

- Да, уже без него мне жизни прежней нет… Сейчас меня поддерживают близкие. У меня потрясающий сын, потрясающая невестка, внучка и внук. У меня и брат есть. Поэтому я, конечно, окружена необыкновенным человеческим вниманием, заботой, любовью. Мне есть на кого опереться.

- Говорили, Александр Сергеевич - прекрасный семьянин, преданный женщине.

- Да!

- Это настолько нетипично для современных мужчин.

- У меня сын такой же. Я не могу с вами согласиться, что нетипично. Сын у меня такой же - слепок с папы: такой же семьянин и такой же преданный.

- Значит, вы сумели так воспитать!

- Не знаю, может, гены передались, может, папа такой и он такой.

- Я читала, что после выхода фильма "Еще раз про любовь" некоторые приписали Александру Сергеевичу роман с его партнершей Дорониной. А он на самом деле только о вас и думал…

- У нас в то время сын родился. Саша со съемок ежечасно звонил и спрашивал про сына: "Как он?.."

- Вам можно позавидовать - вы прожили жизнь с ним как за каменной стеной.

- Да, это правда. Но мне сейчас тяжело говорить…

- Каков же секрет вашего супружеского долголетия?

- Мы секретов не знали, мы просто любили друг друга очень…

- Любовь не угасает с годами?

- Нет, не угасает… (с болью).

Источник